Звездное вещество

– "Дебет". Исследование условий приведения "дебета", то есть энергии, получаемой от УТС, к "кредиту" – энергии, затраченной на схлопывание плазмы. Как видишь, это уже поиски путей к брейкивену.– Эту бухгалтерскую символику Серый Волк вам навязал? Узна­ется его почерк. Какие у них с Пересветовым отношения?-Ужасно. Предельный накал. Стаднюк не мытьем, так катаньем замкнул на себя всю тематику отдела, кроме пересветовской металло-электроники. И лягается без пощады при всяком удобном случае. Распределение квартальной премии, повышение сотрудников по должно­сти, даже процент летних отпусков пересветовской лаборатории -теперь все это зажато в нещедрой руке Стаднюка.

– Как же это допускает Бердышев? Ведь он ценит Пересветова.

– Выходил недавно Алексей со всем этим к Генеральному. Так он на него всех собак спустил и только. Сам, мол, и виноват, что не хва­тило характера удержать инициативу и найти общий язык с начальни­ком отдела... Все, в общем-то объясняется просто, Женя. Пересветову пока нечем похвалиться, а начальство любит успех и не очень жалует неудачников. Серый Волк все точно рассчитал и теперь празднует по­беду над Пересветовым и над Бердышевым, который ни за что не со­гласится признать, что надуманная им структура Проблемного отде­ла крайне неудачна.

– А ты Стаднюка боишься? – у Жени расширились зрачки.

– Признаюсь, бывает страшновато. Будто я на самом деле скач на Сером Волке в неведомые дебри. Но ты не пугайся, он меня пока не съест. Без меня и без моих ребят он ничего не сможет. Селезнев, как ни пыжится, а только повторяет наш вчерашний день так или иначе. К тому же "Дирижабль" нас очень высоко поднял! Готовлюсь к Озерно­му семинару...

Я взглянул на Женю и умолк. Что это было в ее взгляде? Восхищение мужем, сквозящее через нешуточную тревогу о нем же? Или просто благодарность за преображенную квартиру?.. И вот до меня дошло. Она хотела отдать свою любовь мне, единственному достойно­му ее любви... Я обошел стол и обнял Женины плечи.

– Милая, – прошептал, целуя запрокинутое горячее лицо, – Я на самом деле все смогу, пока ты со мною!...Женя уснула, а я все не мог на нее насмотреться в рассветном полумраке, поражаясь новизне своего чувства. А чувство было такое, как при чтении восхитительной книги, когда смотришь – не слишком ли быстро тает запас оставшихся страниц. Еще год – и сорокалетие! Ну, почему не встретились мы в восемнадцать? Зачем же потеряны для нас те прекрасные годы? Я незаметно сошел в сон и вдруг рывком про­снулся, охваченный неосознанной тревогой. В мимолетности помере­щилось мне... Да нет же, глупости! Вот она – рядом – безмерно люби­мая, горячая, погруженная в живительный сон. Я взял ее узкое запястье, по которому так тосковал еще вчера.Через два с небольшим года, когда внезапно и навсегда прервется книга нашей совместной судьбы, словно испорченная непроститель­ным типографским браком, в жуткий момент осознания случившегося, мимолетность принесет мне ощущение, что тогда, в то счастливое ав­густовское утро на границе между коротким сном и внезапным пробу­ждением я уже пережил весь ужас утраты. Что же это было? Предчув­ствие или так называемое "явление ложной памяти"?.. Эти наши последние два года вместе на земле буду я до конца дней считать са­мым лучшими в своей жизни. И память моя будет настойчиво ожив­лять и лелеять несколько осветляющих душу эпизодов.Одно из таких воспоминаний – как однажды в декабре 76-го ез­дили мы в Москву с надеждой купить Жене меховую шапочку, а купи­ли замечательный письменный стол, за которым я сейчас и пишу эти мемуары.Тогда мы еще не подозревали, что станок, печатающий пустые деньги, стал виновником небывалых очередей у ювелирных витрин и невероятного спроса на дорогие меха и меховые изделия. Только по­вышение цен на короткое время сбивало ажиотаж тысячных очередей. Женя не первую зиму мечтала об элегантной норковой шапочке. Она свирепо мерзла в продуваемой вязаной, но я никак не мог влиться в ряды тысячных очередей: для этого необходимо обладать информаци­ей – что, где и когда будет выброшено на прилавок. К тому же я был слишком увлечен начальным этапом "Дебета", прихва­тывая для работы уже и выходные дни, не говоря уж о вечерах.В ту субботу, недели за две до Нового года, неожиданно выруби­лась подстанция, прервав "на самом интересном месте" проводимый эксперимент. Я оказался дома непривычно рано. Женя вдруг "завелась":

– Санечка миленький, поедем сейчас в Москву! Чует мое сердце, сегодня нам повезет. Конец года, ради плана всегда выбрасывают де­фицит.