Звездное вещество

– Пробежимся по малому кругу? – спросила вдруг, решительно откладывая штопку.

– Так ведь одиннадцать уже.– Ничего, за часик обернемся.

В лесу, в храмовом пространстве между сосен, идя впереди меня, она подпрыгнула и в воздухе ловко развернулась лыжами на сто во­семьдесят градусов. Поехала навстречу и остановилась в полуметре, проскочив одной лыжей между моих лыж. В пепельном звездном свете я видел темные глаза на бледном лице.

– А может, ты все же не любишь меня, Сашка? – спросила нешу­точно грозно.

– Ты что это, Женя?

– Да. Не любишь. Только изображаешь, притворяешься, не знаю, зачем.

– Как мне любить еще сильнее, Женечка?

– Лучше никак, чем так! Всего-то разик один и зацепилось у нас с . тобою за год, и то не удержалось. Несовместимые мы, видно, с тобой. И ты не рад был, я же видела, только себе не поверила. Мои редакционные бабы, знаешь, что говорят? Эх, лучше уж тебе не знать то, что от них о настоящей любви наслушалась... Посторонись с лыжни!

Я отступил в сторону. Женя оттолкнулась палками и понеслась кдому, не совершив обход малого круга, что само по себе было нехорошим знаком... Она бегала на лыжах много лучше меня, южанина. Когда я приплелся домой, она уже лежала в постели, сильно подвинув­шись на свой дальний край и обнимая подушку, как всегда, когда ей не хотелось обнимать меня.Я прокантовался без сна почти до самого утра. Как и полгода на­зад в Коктебеле, наша любовь готова была растаять, испариться, ис­чезнуть, словно призрачный замок в высоком облачном небе. Как же сберечь и удержать то. что и словами выразить невозможно? Чем, кро­ме покаянной мольбы к владычице-судьбе, удержать это. когда наступает такое вот неожиданное похолодание?.. Если она на самом дел разлюбит меня?.. Женя была уже не раз у врачей, и у нее не обнаружили никаких отклонений. И снова моя ноябрьская вина возникла в душе со всем своим трагизмом. Возможно ли вообще возращение того, что соединяло нас в первую неделю жизни под своей крышей?.. И ничего не придумать, ничего не предпринять! Кроме одного... Нет мне жизни без тебя, вот что я знаю точно, Женечка.

Утром на перроне расстались молча и без поцелуя. Женя просто вошла в вагон и, коротко кивнув, скрылась за внутренней дверью. Мне бы поехать с нею до Москвы, а я озабоченно подумал о том, что через час мне предстоит вести в цехе "день качества" – совещание с техноло­гами м мастерами. И остался на перроне. Вечером пришлось пожалеть. Я встречал все до единой вечерние электрички, но Женя так и не приехала В полночь я перестал дергаться, решил электрички больше не встречать. Лег спать и уснул мертвецки после бессонной прошлой ночи и многочасового хождения между домом и станцией...В десять часов утра на работу мне позвонила Надежда Максимовна:

– Саша, Женя у меня ночевала. Вы что, поссорились? Слова из нее вытащить не могу. Но на всякий случай я ей припарку хорошую сделала. Вот что я тебе скажу: ребенок вам сейчас нужен. Ты пойми, ведь ей уже не двадцать.

Будет, Надя, обязательно будет. Вот увидишь! – крикнул я и ог­лянулся на сотрудников: не расслышал ли кто-нибудь из трубки по­следних слов Надежды.