Звездное затмение

Молча играет она аквамарином
обет верности из предыстории
это голубое небо населено поцелуем любимого
омегой своего объятия дает она ему место — бытие — могилу.
Сетью жил своих она опутывает любовь
ее жизнь спасена.
Любит она вдоль по гаммам —
она кротость в доме блуждающих огней
для нее заброшенность
взаимная любовь навек
бегство от измены в царство небесное —

Не пойдет она странствовать

со своим струящимся прахом
ест она сладкую солнечную пищу
и целует камень
прислушиваясь к его голубому языку
световых лет в миллионах искр

Но мор΄я — уже текучая плоть любящих

В тихом блаженстве их крови —

*** (По-другому заложены жилы…)

По-другому заложены жилы
заранее уже в материнском чреве
навыворот читается бутон твоего света
затем — в мире символов долгим окольным путем
назад в песок
и молотами свое сердцебиение
по теням века
по этим клочьям ночей —

С лугов зеленых детства

под самшитом пахнущим могилой
зазываешь ты домой
новый алфавит в словах
зодчий ты и основатель городов и парков
виноградников кровоточащих в живописи воздуха
в колдовской алхимии глаз твоих

Сестра — сестра

с карточной игрой лиц и
со страхом из эбенового дерева
осажденная огненным одеянием палачей
к закату никнут молитвы твои
когда коралл утра осиротел —

*** (Гуляющие в парке…)

Гуляющие в парке —
мимо указателей обозначающих номерами
созвездия беспокойства
где в больничных палатах смерть лежать осталась
может быть уже вошедшая в иерархию высших созданий —

Лишь на вольном воздухе

тела уже вне себя
чтобы схватить новую эпоху
с безгубым языком произрастания
шепчущим — пахнущим — живописующим —

Нога наставленная в бредовом искусстве парения

взрывчатой силой мрака.
Пляска Давида
перед чудом
влекущая бутоны вселенных в кивоте завета —

Гуляющие в парке —

посвященные
просвещенные голосовой связкой молнии
на перекрестках неисписанным пергаментом
сотворения дыша
где Б-г чуждым соком в цветке
свое величие показывает.

*** (И ослепшие тела изгнанников…)

И ослепшие тела
изгнанников
постепенно
за руки ночь возьмет
ночь перепрыгнувшая свой собственный мрак
пока
ведомые по-родственному
возрастая в опасности
в катакомбы Ура не ввалятся
ощупывая погребенные сокровища
сверкающие в черном огне светильников
который сменяется белым лучом предсказания
и снова багряным Аминь красок —

Но исцеление совершается

на новом пути
ибо вход всегда
не таков как выход
когда прощание и встреча
разлучены
неизлечимой раной жизни —

И аура утренней рани

уже ответ и подарок
другой ночи —

*** (Но под листовой кровлей…)