Звездные дороги

Однако, когда он начал свои путешествия на околосветовых скоростях, переписка быстро заглохла. С каждым новым его перелетом былые друзья становились на пять-десять лет старше[10], в то время как он, их бывший командир, оставался все тем же мальчишкой, которого они помнили. Большинство из них оказались втянутыми в многочисленные войны, раздиравшие Землю первое десятилетие после победы над жукерами, их взросление проходило в боях или политических баталиях. Весточки от Эндера оказывались посланиями из другой жизни, из далекого прошлого, словно адресованные мальчикам и девочкам, которых давно уже не было. Некоторые плакали над его письмами, вспоминая своего командира и горюя, что ему единственному не позволили вернуться на Землю после победы. Но что они могли ему ответить? В какой точке могли соприкоснуться их теперешние жизни?

Позже многие из них отправились на другие планеты, в то время как по-прежнему юный Эндер исполнял обязанности губернатора на одном из завоеванных у жукеров миров. В этом буколическом окружении он вырос – а потом встретился с последней оставшейся в живых Королевой, которая рассказала ему свою историю и попросила доставить ее в безопасное место, где ее раса могла бы возродиться. Он пообещал – и первым делом написал короткую книгу под названием «Королева», которую, по предложению Валентины, подписал псевдонимом «Говорящий от Имени Мертвых».

Эндер и представить не мог, как эта книга изменит само отношение человечества к жукерам. Именно она превратила его из маленького героя в маленькое чудовище, из спасителя человечества в Ксеноцида, уничтожившего иную разумную расу. Демонизировали его не сразу. Сперва все жалели несчастного ребенка, которым манипулировали другие, использовав его гений для уничтожения жукеров. Затем его именем стали называть каждого, кто совершал нечто чудовищное, не ведая, что творит. И наконец имя Эндер Ксеноцид стало нарицательным для самых страшных преступников. Эндрю не удивлялся такой реакции и не пытался оправдаться. Никто не мог обвинить его сильнее, чем он винил себя сам. Да, он не знал и не мог знать всей правды, он не желал Королевам гибели, но тем не менее именно он уничтожил их. Он сделал то, что сделал, и должен был понести ответственность.

Именно потому он как зеницу ока берег тщательно упакованный кокон с последней Королевой. У него еще остались былые привилегии, и его багаж никогда не досматривался – по крайней мере, до сих пор. Встреча с налоговым инспектором показала, что с достижением совершеннолетия многое могло измениться.

Хотя, возможно, не так уж и многое. Он уже нес на своих плечах бремя уничтожения разумной расы. Теперь он отвечал и за ее возрождение. Именно ему, едва вступающему во взрослую жизнь, предстояло найти место, где Королева сможет без помех отложить оплодотворенные яйца. Но удастся ли ему отыскать такое место?

Ответом могли стать деньги. Судя по тому, как расширились глаза Бенедетто, увидевшего список принадлежавшего Эндрю имущества, денег было не так уж мало. Их можно превратить во власть, которая позволила бы обеспечить покой для Королевы.

Если только ему удастся понять, сколько у него денег и сколько налогов он должен заплатить.

Естественно, вокруг хватало специалистов, всевозможных юристов и бухгалтеров. Но он снова вспомнил глаза Бенедетто, в которых мгновенно вспыхнула алчность. Любой, кто узнает об Эндрю и его предполагаемом богатстве, тут же станет искать способ отхватить кусок.

Эндрю понимал, что эти деньги не принадлежат ему, что они запятнаны кровью, будучи наградой за уничтожение жукеров. Он должен был воспользоваться ими для возрождения погубленной расы. Но как найти того, кто смог бы ему помочь и в то же время не распахнуть двери настежь для разнообразных хищников?

Он обсудил этот вопрос с Валентиной, и она пообещала расспросить своих здешних знакомых (а благодаря обширной переписке знакомые у нее имелись буквально везде), кому из местных профессионалов он мог бы довериться. Увы, мнение оказалось однозначным: на Сорелледольче таковых просто не было.

Так что Эндрю день за днем изучал налоговое законодательство, а затем пытался применить полученные знания к собственным активам. Работа отупляла. Каждый раз, когда ему казалось, будто он что-то понял, выяснялось, что есть какая-то лазейка, некий трюк, суть которого следовало постичь, чтобы все сработало как надо. Абзац, только что казавшийся несущественным, внезапно приобретал огромное значение, и Эндрю штудировал его заново, пытаясь найти то исключение из правила, которое могло быть применимо в его случае. Почти неизбежно оказывалось, что он является совладельцем именно той компании, на которую такие исключения распространялись. Чтобы разобраться во всем этом, требовался не месяц, а целая жизнь. Даже неистраченные остатки его годового содержания немедленно инвестировались в какие-нибудь предприятия. Похоже, без участия Эндрю не обходилось почти нигде, хотя сам он об этом до сих пор даже не догадывался.