Звездные хранители

Джайван рассеянно погладил оранжево-черную морду Фалка. В мягком свете плафонов, цвет которых менялся по желанию хозяев, а сейчас был голубоватым, его седые волосы и бородка серебрились, словно окутанные искрящейся дымкой. Эти плафоны были очередной причудой Дана, который постоянно выдумывал что-то новенькое, охваченный желанием преобразовывать интерьеры. При этом он покушался и на личные апартаменты обитателей дома. Его фантазии были непредсказуемы. Однажды, вскоре после возвращения на Олмет, Вэрол, прилетев вечером со станции, обнаружил в своей комнате Дана, восседавшего на пурпурном с черными разводами кресле невиданной конструкции. Дан обозревал плоды своей деятельности, в результате которой комната стала просто неузнаваемой, и ждал похвалы. Вместо того Вэрол обругал его, раскипятился и велел немедленно восстановить все, как было. Дан обозвал его рутинером и нехотя вернул комнате прежнее обличье.

Джайван тоже был против сюрпризов и просил Дана воздержаться от экспериментов, но для Дана это превратилось просто в маниакальную страсть… Тем более что Нолла подыгрывала ему, а Астрид порой принимала его советы по дизайну, впрочем не допуская его на свою территорию.

Так или иначе, последнее нововведение пришлось Джайвану по вкусу; серебристая дымка действовала на него умиротворяюще. Тревоги отступали… Но жизнь шла своим чередом, и возникали всякие осложнения, не позволявшие расслабляться.

Соб почувствовал озабоченность Джайвана и тронул лапой его колени. Его желтые глаза выражали самое искреннее желание прийти на помощь. Нажав клавишу внутреннего видеофона, Джайван сказал:

— Айрт, надо поговорить. Зайди, пожалуйста.

Учуяв приближение Вэрола, соб вскочил, встретил его в дверях и ткнулся носом в его ладонь…

— Садись, — сказал Джайван, кивнув на кресло напротив. — Айрт, мне кое-что не нравится. Думаю, мне не мешает знать, что осложнило твои отношения с Даном. Оба вы взрослые и так далее, но ситуация, кажется, тяготит вас обоих. И всех вокруг.

— Он обиделся, потому что я не взял его на Арру. Я велел Лайме придержать его в городе, чтобы лететь без помех. Объяснять было некогда, к сожалению. А когда после он кинулся на меня с упреками, я сгоряча сказал ему нечто, чего говорить не стоило, хотя это и правда; Сказал, что я думал о спасении жизни Ноллы, а не о том, чтобы Дан мог предстать перед ней в выгодном свете. Я был несколько не в себе после того, как на Арре пришлось использовать обруч, — виновато сказал Вэрол. Если б Дан сунулся со своими претензиями чуть позже, мы бы поладили. Но в тот момент я сорвался. Потом я, естественно, попросил извинить меня, но Дан сказал, что извиняться не стоит, потому что я был прав. «Как всегда», — добавил он, и я понял, что мои извинения не приняты.

— Но ведь прошло много времени, а у Дана отходчивый нрав, — заметил Джайван. — Неужели он до сих пор сердит на тебя из-за этого?

Может, дело и в том, что ты не включил его в свою группу на Ирайе?

— Я предлагал, но он отказался, мол, не нуждается в одолжениях. Тогда я сказал, что он просто олух, а он ответил, что знает, какого я о нем мнения, и незачем повторять это. В общем, не удалось помириться.

— Поговори с ним еще. Дан переживает из-за этой ссоры, он тебя очень любит.

— Я пытался. Однако он уклоняется от разговора, делая вид, будто не понимает, о чем речь. Перестал вместе со мной тренироваться. Мол, у нас разный уровень. Не знаю, как подойти к нему.

— Тогда я сам поговорю. Дан не злопамятен, и, по сути, ему обижаться не на что. Но он упрям.

— Тебе, я думаю, не стоит вмешиваться. Как-нибудь разберусь, — возразил Вэрол. — А то, чего доброго, Дан вообразит, что я пожаловался.

— Смотри… Надеюсь, помиритесь.

Но Дан себя вел все более странно. Он словно бы отдалялся ото всех, даже от Ноллы. После возвращения из Шар-Гара отношения между ними стали сложными. Пожалуй, конфликт был связан с Вианом. Нолла при каждом упоминании защищала его, а Дана это бесило. Когда Нолла говорила, что на Арре Виан сделал все, чтобы выручить ее и Вэрола, Дан раздраженно напоминал, что из-за этого подонка они там оказались.

Затем Дан замкнулся, демонстрируя безразличие, и, хотя Нолла готова была помириться с ним, не сделал встречного шага. Нолла совсем разобиделась, и Вэрол встревожился, ощутив, что с Даном творится неладное.

Как-то Вэрол, вернувшись со станции среди ночи, услышал стон из комнаты Дана. Войдя и не зажигая света, он подошел к постели и прикоснулся к плечу Дана:

— Что с тобой?

Дан, вздрогнув, отпрянул, а когда Вэрол зажег ночник, порывисто сел и с облегчением сказал:

— А, это ты…

— Ты стонал во сне.

— Кажется, мне снился кошмар, — после едва уловимой заминки сказал Дан. — Спасибо, что разбудил.

Реакция Дана была необычной. Раньше, разбуженный Вэролом, он либо лез с головой под одеяло в надежде доспать без помех, либо брюзжал и отругивался. Теперь же вроде как испугался, и это Вэролу не понравилось.

— Ладно, спокойной ночи, — сказал он.

— Спокойной. — Голос Дана прозвучал как-то глухо.