Звездный прилив

Дым ещё курился там, где рухнул маленький корабль ити, прямо за отрогом горы. Тонкая струйка поднималась выше оплавленных языков лавы у самого края жерла. Время от времени Тому слышалось гулкое ворчание.

«Ну что, пора».

Подобрав под себя ноги, он оттолкнулся от камня.

Мир вокруг закачался. Однако его приятно удивило, что можно стоять без особых проблем.

«Джилл, кажется, был права, – подумал он. – У меня явно есть ресурсы, которых я раньше не касался».

Повернув направо, Том сделал шаг и едва не упал. Устояв, снова поскользнулся на каменном склоне, от души благодаря свои перепончатые перчатки, когда пришлось карабкаться по острым камням, иззубренным, как кремневые ножи. Шаг, второй, и вот он у источника дыма.

Одолев небольшой подъём, увидел сбитый корабль.

Катер разорвало на три части.

Корма затонула, виднелся лишь край, торчавший на мели из массы обгорелых водорослей. Том сверился с дозиметром на краю маски. Несколько дней такое излучение он сможет выдержать – если понадобится.

Нос раскололся по продольной оси, рассыпав содержимое кабины по каменистой косе. Оборванные жгуты проводов свисали по металлическим переборкам, вырванным и перекрученным, словно детские тянучки.

«Вроде несложно, – подумал Том. – Просто спущусь и обследую чёртову штуку. Не торопясь». Он собрался захватить игольник, но решил, что лучше не занимать обе руки, на случай, если сорвётся.

Уцелело немногое.

Том поворошил мелкие обломки, узнавая фрагменты частей механизмов. Но ничто не связано с тем, что он хотел узнать. Еды тоже не было.

Всюду валялись крупные смятые куски металла. Подойдя к одному, на взгляд остывшему, Том попытался его поднять. Он был слишком тяжёл, даже чтобы сдвинуть на несколько дюймов, и его пришлось бросить.

Том постоял, упёршись ладонями в колени и тяжело дыша.

Несколькими метрами дальше была большая куча плавника. Он подошёл и вытянул несколько толстых высохших обломков. Крепкие, но слишком гибкие, чтобы использовать их как рычаги.

Том поскрёб свою щетину и задумался. Взглянул на море, до горизонта покрытое мерзкими слизистыми стеблями. Наконец он принялся стаскивать водоросли в две кучи.

Когда стемнело, Том уселся подле костра из плавника, сплетая стебли покрепче в две широкие плоские лопасти, вроде теннисных ракеток с петлями на одной стороне. Уверенности, что они станут работать как надо, не было, но завтра он это узнает.

Он тихо напевал на тринари, стараясь заглушить чувство голода. Пересвист детской песенки отражался тихим эхом от ближних утёсов.

* Руки и огонь
       Руки и огонь!
* С ними выше,
       Небо тронь!
*Сны и песни?
       Сны и песни!
* Прыгни дальше
       С ними вместе! *

Внезапно Том смолк и поднял голову. После секундного молчания выдернул игольник из кобуры.

Звук, или это игра воображения?

Он бесшумно откатился от костра и присел в тени, вглядываясь в ночь и, словно дельфин, стараясь услышать очертания вещей.

Пригнувшись, как разведчик, от укрытия к укрытию, Том медленно описал круг по заваленному обломками пляжу.

– Баркимклеф аннатан п’кленно. В’хуумпинф?

Том нырнул за кусок корпуса и перекатился подальше. Дыша открытым ртом, чтобы не шуметь, вслушивался.

– В’хуумин кен’туут фф?

Голос резонировал, словно в металлической полости… из-под большого куска обшивки. Выживший? Кто бы мог подумать!

Том позвал:

– Биркеч’клеф. В’хуман идес’к. В’Теннан’клеф фф?

Подождал. Когда голос из тьмы ответил, Том вскочил и побежал.

– Идатесс. В’Теннан’клеф.

Снова нырнув, он оказался за другим куском стали, пополз по-пластунски, быстро выглянул из-за края переборки. И нацелил оружие прямо в глаза на большом рептилоидном лице всего в метре от себя. Лицо кривилось в тусклом свете звёзд.

Том лишь однажды видел теннанинцев, а в школе на Калферхеннлинне неделю их изучал. Существо было полураздавлено массивной изогнутой металлической плитой. По выражению его лица было понятно – агония. Верхние конечности и спину переломил кусок обшивки.

– В’хуумин т’баррачит па…

Том адаптировался к диалекту, на котором говорил чужой, версии галактик-шесть.

– не убил бы тебя, землянин, даже если бы мог. Хочу лишь убедить тебя поговорить со мной и ненадолго отвлечь.

Том сунул игольник обратно и придвинулся так, чтобы сесть по-турецки перед пилотом.

Выслушать чужого будет просто вежливо – и быть готовым избавить его от мучений, если он попросит об услуге.

– Печалюсь, что не могу помочь тебе, – ответил Том на галактик-шесть. – Пусть ты и враг, я никогда не был тем, кто считал теннанинцев абсолютным злом.

Чужой снова мучительно скривился. Головной гребень беспрерывно ударялся о металлическую крышу и опадал.

– И мы никогда не думали о хууман’влеч как о безнадёжных созданиях, пусть и непокорных, буйных, непочтительных.

Том склонил голову, как бы принимая частичный комплимент за целый.

– Я готов оказать вам услугу прекращения, если такое желание возникнет, – предложил он.

– Вы очень добры, но у нас так не принято. Я дождусь, пока моя боль сравняется с моей жизнью. Великие Духи сочтут меня храбрым.

Том опустил взгляд.