Звёзды ещё горят

Серые, запылённые и никому не нужные полки были забиты под самое не хочу стопками старых журналов, пожелтевшими книгами, ящиками с потрескавшейся посудой, башенками пустых горшков для цветов, пакетами с маленькими деталями, распознать которые Стелла не могла. Были даже мешки с вышедшей из эксплуатации формой, которая раньше была приятного синего цвета, а не такой дешёвой бордовой, как сейчас. Стелла нашла прошлогодние новогодние игрушки, поблëкшую мишуру и даже полысевшие веточки ёлки, но новогодней шапки нигде не было.

Нос нещадно чесался из-за поднявшейся вокруг пыли. Стелла вдохнула и чихнула, сморгнув подступившие слёзы.

– Будь здорова.

– Спасибо, – она дрогнула, обернулась и чуть не слетела со ступенек, когда лестница пошатнулась. Мужские руки удержали стремянку. – Марк! Что ты?.. Точнее, когда ты вернулся?

Юноша улыбнулся, крепко держа стремянку за стенки лесенки. Первое, что бросилось в глаза: за эти дни он заметно похудел. Теперь футболка-поло еще заметнее висела на плечах, углы лица стали отчётливее, а прищур при этом ощущался острее, ощутимее и хитрее.

– Волшебство перелётов: всего несколько часов, и ты в любой точке страны! Как будто и не уезжал никуда.

– Как ты? – Слова вырвались раньше, чем Стелла смогла их остановить.

– Волнуешься? – Улыбка Марка стала шире и мягче. – Теперь уже не уверен, что в порядке. Кажется, у меня тахикардия.

Стелла фыркнула, закатив глаза, и отвернулась от его лисьего взгляда. Почему-то это было не так просто, как раньше.

– У тебя воспаление хитрости, а не тахикардия.

– Слушай, а это не та шапка, которую тебя отправили искать?

Чуть выше, правее от неё, из захламлëнной корзинки выглядывал белый помпон. Он сливался с лоскутами ткани и целлофановыми пакетиками, поэтому Стелла упорно его не замечала. Воодушевлëнная окончанием поисков, она потянулась к нему и с некоторым трудом выудила из хлама. Красная, мохнатая шапочка повисла в руках и яркой деталью выделилась на фоне серых стен и шкафов.

– Лови, – она бросила шапочку Марку.

Спешно, предчувствуя безопасную и твёрдую землю, Стелла начала спускаться. Сердце отчего-то забилось немного быстрее. Несколько перекладин, и одна из них шкодливо выскользнула из-под подошвы кроссовка. Сознание запнулось о неоформившуюся мысль, когда случилось неизбежное и железный старичок её подвел – Стелла больно ударилась коленкой, соскальзывая со стремянки. Пальцы болели из-за содранной кожи, но она вцепилась в перекладины мёртвой хваткой и с опозданием поняла, что ничего не сломала и не распласталась на полу.

– Поймал, – тепло обдало шею, вызвав череду неудержимых мурашек.

Неуклюже она обернулась, вжавшись в холодные перекладины лестницы. Стремянка заскользила по полу, врезавшись в стену, но Марк придерживал Стеллу за бедра, не дав окончательно скатиться вниз и собрать еще больше синяков. Она вцепилась в его плечи, испуганная падением, сердце билось в груди так сильно и быстро, что перехватывало дыхание.

– Спасибо, – это был не её голос, или она никогда не слышала его таким высоким.

Знакомый аромат вишни окутал Стеллу, и она смущенно поймала себя на мысли, что скучала по нему. Разве когда-то ей нравились эти ягоды? Что измени-лось?

Светло-зелёные глаза блестели, приковывая взгляд, и Стелла невольно вспомнила о своей спонтанной покупке, о ленточке и взволновалась, все её эмоции так явно читались на лице, что впору было догадаться и о мыслях в её голове. Она не хотела, чтобы Марк понял, о чем она думает: ни о том, как его пальцы сжимают её бедра, ни о том, как колено упирается ему в грудь – так часто вздымающуюся, что, замечая это, Стелла терялась, – и уж тем более не о его серьёзном лице, к которому вдруг захотелось прикоснуться, к щеке, на которой прячется ямочка. В Стелле враз все затаилось, а мысли обезумели, приковались к Марку и закружились только вокруг него и его касаний.

– В самолёте я читал один миф о заблудшем в лесу, – обезоруживающе хрипло прозвучал его голос. – Это был проклятый лес, и бедолага обречен скитаться в нём до скончания веков. Но ему удалось перехитрить проклятие и выбраться. Знаешь, как?

– Как?

Стелла не могла понять, зачем подыгрывает ему. Её смущал тихий, почти пропадающий голос. Он словно враз все обличал: все мысли, чувства и волнения, растекшиеся в крови. Даже то, как часть её разума остро подмечала движения его больших пальцев по тонкой ткани штанов – такой тонкой, что она почти ощущала их касание на теплой коже.

Марк чуть склонил голову, и аккуратно уложенные волосы заскользили по вискам. Уголок губ пополз вверх, и Стелла могла поклясться, что заметила тень ямочки на щеке, легкий румянец, и эта догадка прошибла током. Пальцы сами сжали его плечи.

– Он поймал падающую звезду и загадал желание.

– Марк.

– Да, Стелла?

Она невольно закусила губу и пробубнила:

– У меня колено болит.

– Это проблема, – Марк осторожно выпустил её, но не отошёл и придержал стремянку, пока Стелла бесформенной жижей стекала с лестницы, пытаясь взять себя в руки, но слабость, поселившаяся в ногах, никак не хотела проходить. – Принести лёд?