Звезды с корицей и перцем

Заиграл оркестр, певица сцепила руки, еe грудь поднялась, и Эльга не поверила своему слуху. Голос, парящий над залом с лeгкостью морского бриза, не мог принадлежать этой грузной женщине. Радио и пластинки и близко не передавали всей его теплоты, мягкости, свободы – и вместе с тем силы. Эльга ожидала колоратурного сопрано, красивого, гибкого, с большим диапазоном, а услышала волшебную свирель, которой древний бог усмирял бурные волны. Воздуху в лeгких стало тесно, по коже побежали мурашки – словно она окунулась в бассейн с шипучим вином…

В антракте вышли в переполненное фойе, усыпанное бликами от люстр с длинными хрустальными подвесками, похожими на серьги в ушах экзотической красавицы. Ди Ронн предложил заглянуть в ресторанный зал, Эльга молча кивнула.

Ей хотелось подольше удержать в себе волшебное состояние, навеянное музыкой, но приходилось поминутно раскланиваться то с теми, то с этими. У них с ди Ронном даже нашлась пара общих знакомых. В том числе – Янс Тервин, секретарь сторрианского представительства, а по сути – посольства.

Одно время Эльга всерьeз подумывала о близости с ним. Но взвесив за и против, заключила, что это лишнее. Потом, всe потом. Новые увлечения, привязанности, любовные переживания, сердечная боль…

Поняв, что не получит ничего, кроме поцелуев, Тервин отступился. И сейчас глядел на еe спутника с сочувствием и снисхождением: не надейся, приятель, тебя тоже надуют.

Сели за столик. Ди Ронн поднял бокал за волшебный голос эры ди Брикс, который, однако, меркнет рядом с красотой пленительной эры Муар.

Эльга усмехнулась и покачала головой.

– О, Мориса! Какая чудесная встреча, – раздался рядом звонкий напористый голос. – Вижу, у вас новый поклонник?

У их стола остановилась Хильда Лауде, самая бесцеремонная из светских сплетниц Сётстада. Она держала под руку упитанного бородача эра Бунна и, как видно, таскала его туда-сюда без остановки, затевая болтовню со всеми подряд. Эр Бунн тосковал. Его чeрные выпуклые глаза слезились, как у больного пса.

Хильда, в платье, похожем на кожу змеи, сама представилась ди Ронну и сунула руку ему под нос. Он коротко пожал ей пальцы.

– Мориса! – Хильда повернулась к Эльге. – А как же эр Кронсен? Неужели вы дали ему отставку?

Еe зрачки блестели алчным любопытством и предвкушением скандала.

– Я пока раздумываю, – улыбнулась Эльга, искоса наблюдая за ди Ронном.

Он казался невозмутимым, но когда Хильда и еe кавалер отошли, недобро прищурился:

– Раздумываете, значит?

– Не берите в голову. – Эльга положила руку ди Ронну на запястье и заметила, как дрогнули его ноздри. – Эр Кронсен любит появляться со мной на людях. Ему это льстит.

– Только появляться на людях?

– Вы ревнуете?

Эр Кронсен занимал солидную должность в казначействе, и флирт с красивыми женщинами служил прикрытием для его истинных пристрастий. А Эльга всегда держала рядом нескольких поклонников поинтереснее – для репутации.

Во втором отделении Герда ди Брикс пела романсы, и Эльга вновь не находила сил понять, как человеческий голос может быть таким высоким, бархатным и воздушным. Она летела ввысь – вслед за этим голосом. Мир отодвинулся, унеся с собой всe тeмное и плохое, душа Эльги была чистой, лeгкой, какой она родится на свет и остаeтся до того, как человек впервые сознаeт своe «я» и учится желать.

В какой-то момент Эльга поняла, что ди Ронн держит еe руки, и не смогла вспомнить, сама потянулась к нему или это он воспользовался моментом. Сторрианин определeнно знал, какой эффект производит голос эры ди Брикс, и рассчитывал вызвать в Эльге смятение чувств.

Пусть насладится этой маленькой победой, решила она.

Певицу долго не отпускали. Сцена тонула в цветах, своды дрожали от оваций, празднично мерцали люстры, и их подвески, чудилось, позвякивали в такт.

Эльга была слишком взволнована, чтобы сразу ехать домой, и охотно согласилась прогуляться.

Вечер выдался тихим и погожим. В свете огней брусчатка театральной площади блестела, как отполированная, Эльга и ди Ронн шли под руку, и их общая тень двухголовым призраком скользила сквозь засыпающий город.

– Если верить газетам, – сказал ди Ронн, – у бабки эры ди Брикс был роман с диранианином.

«Птичий язык» дираниан поражал воображение. Их горло, схожее с человеческим во всeм, кроме пары мелочей, было способно издавать по-соловьиному виртуозные трели, которые порой достигали громкости паровозного гудка. Однажды Эльга прочла, и это запало ей в память: любому уроженцу Дирана хватит голоса, чтобы в случае нужды докричаться до соседней деревни, расположенной в полудне пути.

– Разве от межвидовых связей бывает потомство? – удивилась она.

Ди Ронн хмыкнул:

– Очень здравый вопрос! Как-то я беседовал на эту тему с одним антропологом. Он утверждал, что лично сталкивался с парой случаев. И вообще уместно говорить не о разных видах, а всего лишь о планетарных расах. В сущности, все мы ветви одного дерева, и дарители не зря связали нас Вратами.

– Вы сейчас о гипотезе общей прародины? Разве еe не опровергли?