Звезды с корицей и перцем

– Десять лет назад у нас не было своих страль-преподавателей, все приезжали из Сётстада, давали материал блоками и уезжали обратно. Потом приезжали следующие и так далее. – Профессор оглядел пустые столы. – Даже затрудняюсь сказать, кто из моих коллег мог бы хорошо знать тогдашних студентов. Я сам читал им общую физику. И сейчас читаю. Но, положа руку на сердце, – его лицо с обвисшими щеками забавно сморщилось, – зачем им физика? Половина этих ребят с детства имеет дело с прагматами. То есть не половина, конечно, тут я преувеличил… Но понимаете, они получают аттестаты, возвращаются домой и продолжают делать то, что делали их предки безо всяких аттестатов. Помню одного парня, их семья владеет точильным прагматом. Это зверюга размером с газонокосилку. Точит всe в пять минут – ножи, ножницы, топоры, косы, неважно в каком состоянии…

Из-за шкафа послышался свист чайника, и профессор одобрительно колыхнул щеками.

– Нет, вещь полезная, не спорю, особенно в нашей глуши. Но нужен для этого аттестат, скажите мне? Или баня в Бадве, это городишко тут неподалeку. Там вода испокон веков нагревается прагматом. Вот они взяли двоих наших выпускников. После академии-то к ним, в баню, никто работать не пойдeт. Они же дипломированные стралеры, простите за вульгаризм, какая баня? А ещe рассказывали про девочку…

Из-за шкафа появился эр Кралер с чашками. Чашки были разномастные, не очень чистые, математик нeс их, поставив горкой и прижимая к животу.

– Да-да, давайте сюда, голубчик. – Профессор отодвинул в сторону стопку брошюр. – И сушек достаньте. Так вот, про девочку. Девочкам в этой профессии делать нечего. Но тут был особый случай. Очень целеустремлeнная барышня. Только не припомню… Это та, с косами? Или чeрненькая, со стрижкой? А вы не помните, эр Кралер?

– Не помню, – угрюмо сказал математик, разливая по чашкам кипяток.

– Вы тогда тоже работали, эр Кралер? – доброжелательно уточнил Рикард, хотя ясно было, что десять лет назад мальчишка ещe бриться не начал.

– Я тогда тоже учился, – сухо ответил молодой человек.

– Так что случилось с девушкой? – Рикард внутренне подобрался.

– Ничего не случилось. Еe хотели отправить в академию, а она пошла работать то ли в закусочную, то ли в пекарню, здесь, в Биене. Лучшая студентка. А всe небось дела сердечные. Влюбилась в какого-нибудь повара! – Профессор хохотнул. – Где она теперь? Что с ней? Кто знает…

– Она уехала, – сквозь зубы произнeс Кралер.

– В Сётстад, наверное? – предположил Рикард равнодушно.

Кто бы знал, чего ему стоило это равнодушие.

– В Сётстад, – процедил математик, и его глаза сузились. – Куда ещe едут красивые девушки? Она потом приезжала. Такая… холeная. В дорогом пальто, в туфельках. Такая…

– Так вы еe знали? – некстати встрял профессор и, не дожидаясь ответа, взмахнул сушкой. – Что, собственно, и требовалось доказать! Девушкам не нужна страль-физика. Им бы замуж и туфельки…

– Замуж? – вспылил Кралер. – Тогда почему она всe ещe Экберт?!

– Это была девушка с косами? – в лоб спросил Рикард. Хотелось вывести щенка в коридор, взять за шиворот и хорошенько встряхнуть.

Математик сник.

– Нет больше у неe кос, – произнeс с горечью и снова окрысился: – А вам какое дело, эр со Сторры?

– Кралер! – всплеснул руками профессор. – Что вы себе позволяете?

Это было легко, думал Рикард, отстeгивая цепь от столба. Осталось съездить по адресу из еe личного дела и убедиться. Вряд ли он застанет Морису в отчем доме, но если вдруг…

Припекало. Внизу, за рядом пирамидальных тополей, высаженных вдоль дороги, купалась в солнечной дымке долина, так похожая на ту, по которой они с Морисой добирались до Тровена. Слева виднелась юго-западная окраина Биена, остальное скрывал от глаз Верхний сад, где десять лет назад Рикард целовал девочку с золотыми косами. В глубине души ему до сих пор не верилось, что это Мориса.

Городок перекатывался с горки на пригорок, будто ручеeк из палисадников и черепичных крыш, ветвился, распадаясь на протоки улиц и переулков. Рикард хорошенько поплутал, прежде чем ему наконец указали дом Экбертов.

Дом был угловой. Он врастал в землю на пересечении двух кривых улочек. По бокам тянулся деревянный забор, ограждая общий с соседскими домами дворик. Из окон напротив неслись крики: семейный скандал. В пыли у качелей играли двое полуголых мальчишек.

Вот в каком окружении выросла Мориса…

Звонка на двери не было, и Рикард постучал.

Открыла женщина в переднике и простеньком домашнем платье.

Он поздоровался.

– Могу я видеть эру Экберт?

– Это я…

Явного сходства не было, но женщина как раз годилась Морисе в матери. Вернее, Леле. Пока Мориса не пришла к нему в тот вечер, он был уверен, что ей за тридцать.

Рикард попросил разрешения войти, и женщина нахмурилась:

– Кто вы? Что вам нужно?

– Меня зовут Рикард ди Ронн, – представился он. – Я знакомый…

Она ахнула, отшатнулась, и Рикард шагнул внутрь, прикрыв за собой дверь. Хозяйка дома глядела на него с суеверным ужасом.

– Мама, кто там? – Над головой часто загрохотало, и по лестнице, слишком громоздкой для тесной прихожей, бегом ссыпалась молоденькая девушка.