Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 2

Помню длинные коридоры, опять что-то больничное, затем светлую палату с высоким тополем за окном, и даже лица каких-то девушек, суетящихся вокруг — видимо, медсестры. Молодую женщину, приходившуюся мне хорошей знакомой, ночью прооперировали, удалили аппендицит, и получилось осложнение. Помню, что мне позвонили и попросили сходить в больницу проведать ее. Как мне было страшно в этом стерильно-белом больничном коридоре, когда чернокожий санитар в голубом халате принес мне в пластиковом стаканчике кофе. Как было стыдно потом, сидя возле кровати, оттого что я не умел поправлять под ее головой подушку! Мне казалось, что в эту минуту я готов отдать всё, чтобы поменяться с ней местами, чтобы хоть чем-то облегчить ее мучения. Но что дальше — не понятно…

Вспомнил. Это было в Париже! Я даже помню, кто это был. Прооперировали Л… Боже праведный!

Это было в ту странную переломную эпоху, когда между нами еще ничего не произошло. И еще хорошо помню, что именно в этот момент, в больнице, в моем отношении к Л. что-то надломилось. Именно поправляя подушку под ее головой, я понял, что пропал. Хотя еще и не сознавал, в какой степени. Позднее я просто боялся сказать себе всю правду…

вечером

Весь день думал о том, что произошло сегодня утром, и не мог найти себе места. Во мне всё по-прежнему. Ничего не изменилось. Страшно.

А впрочем, как же любим мы щеголять своей впечатлительностью. Дабы этим возвеличить себя в собственных глазах. Дабы придать нашему существованию хоть какую-то значимость, а то и просто лоск, сочность, красочность, которых в нем не так много, если разобраться. Положа руку на сердце, это может сказать о себе кто угодно: жизнь не очень интересна, а во многих случаях просто скучнá. И вот мы начинаем изо всех сил протестовать против такой несправедливой доли. Почему нам так хочется жить? И почему это так часто граничит с полнейшей бессмыслицей? Мы, разумеется, понимаем, что всё закончится для нас ничем, одними впечатлениями, и пытаемся не оплошать хотя бы в этом. Но ведь там, куда мы попадем позднее, всё это не будет иметь ровно никакого значения. Шелуха, только и всего. Если там хоть что-нибудь от нас вообще останется, то только прожитое наедине с собой и наедине со своей совестью. Так-то…

10 октября

Встал, позавтракал и с самого утра думал всё о том же. Как тугодум, возомнивший, что ему удастся решить коварную математическую задачу с конца. А то и пустив в дело мнимые величины.

А думал я о том, что главным симптомом моей «болезни» и причиной моего нахождения здесь является утрата иммунитета… Всё то, что должно вызывать в человеке здоровый интерес и радость от возможности удовлетворить свои потребности, например, в уюте, во всевозможных удобствах, в пище, деньгах, сюда же можно отнести некоторые физические удовольствия, интеллектуальные и даже духовные… — всё это вдруг оказалось для меня потеряно. Как это произошло — непонятно. Ведь по натуре я человек «нормальный» во всех отношениях, даже немного «стандартный», и способен отводить этим вещам свое законное место, без пренебрежения ими и без переоценки. Отсюда и последствия. Отсюда чувство вины, с которым я встаю утром и засыпаю вечером. Отсюда вакуум вокруг, эта страшная пустота. Отсюда и странное существование. Ведь я немногим теперь отличаюсь от растения, которое прозябает под солнцем только потому, что какая-то сила, заложенная во всё живое, заставляет его высасывать из почвы необходимые ему алигоэлементы, аккумулировать энергию света. Откуда взялся этот мрак? Как случилось, что он объял меня со всех сторон? Когда именно это произошло? Как выкарабкаться из ямы?

Всё это время я ждал, что в одно прекрасное утро всё изменится, что мрак чудесным образом расступится. Так бывало раньше. Но на этот раз — увы. Чуда не происходит. Какой-то механизм просто перестал срабатывать. В один прекрасный день я был вынужден признать, что запас чудодейственных средств, к которым я привык прибегать, иссяк и что ждать больше нечего. Рано или поздно всё становится необратимым.

Всё это говорит о том, что выход нужно искать в себе, а не где-то там, как я всегда это делал. Но прежде чем искать в себе, нужно научиться обходиться тем, что есть. Это изначальное первейшее условие. Нужно научиться жить данностью — в том месте, где ты находишься в данный момент, в тех условиях, в которых ты живешь в данную минуту, не дожидаясь ничего от завтрашнего дня. Это единственное, в чем Фон Ломов был прав. Перед этой простой истиной не устоит никакая мудрость, ни одна система. Суть же премудрости предельна проста: блажены чистые сердцем, они и узрят Бога. И ничего нового здесь не придумаешь…