Звёздные часы

– Эй ты, парень, иди-ка сюда. – Собака неплохо разбиралась в подоплёке интонаций человеческой речи, поэтому, разжав зубы, выпустила бутылку обратно в ящик и подошла к женщине. – Давай мы договоримся так: жить будешь у нас, я тебя стану кормить, а Станислав Васильевич сделает будку. Но у меня два условия: к Кузьмичу больше ни ногой, и в дом не пущу дальше веранды. Вон – порог, это граница твоих владений. С этими словами Надежда Карповна поставила на ступеньку тарелку с куском кулебяки и приказала собаке, – кушай, давай, нечего побираться.

С этого дня у Шарика, так назвали пса, началась новая жизнь. Каждый день он ел от пуза, спал в тёплой будке или на связанном Надеждой Карповной специально для него толстом коврике в углу веранды. Из поджарого блохастого, он превратился в мощного увесистого ухоженного пса. Когда Шарику случалось проходить через калитку мимо ящика с бутылками, он облизывал рафинад оскала, радуясь переменам в судьбе. А особенно гордился тем, что местный собачий доктор, при встрече, теперь непременно приподнимает шляпу и шутливо интересуется его здоровьем. Ну и немудрено, ошейник-то у него – из старой портупеи Станислава Васильевича, а не из какой-то там верёвочки.

Сушка

Часто случается так, что соседи назойливы или доставляют беспокойство одним своим присутствием. Но те, с которыми свела некогда судьба, вызывали во мне завистливое любопытство, которое не отпускает по сию пору. То, чему я стал невольным свидетелем, часто отвлекало от наблюдения за собственной жизнью. Но я не был в претензии. Подчас, чужое делается куда дороже собственного. Греешься подле него, как у огня, нежишься, и не торопишься уходить. Разве что,– как прогорит он совсем.

– Мама! Мама! Да что ж вы заперлись-то, открывайте! Мы приехали!

Надежда Карповна услыхала сквозь сон голос дочери и, накинув халат, радостно побежала на зов.

– Мам, чего закрылись-то? Воров боитесь, что ли? – обнимая мать спросила Наташа.

– Да нет, почему ж, напротив, это мы о них так заботимся, у нас же теперь собака во дворе. Чужих не любит. Когда за воротами бегает – милейшее создание, а если кто во двор… тут уж извините, – спуску не даст.

Шарик стоял тут же и согласно кивал аккуратным, гладким, как у крысы, хвостом. Он сразу понял, что молодая женщина не посторонний человек, Надежда Карповна кого попало обнимать не станет, посему вежливо встал поближе и всем своим видом давал понять, что разделяет радость хозяев и готов взять на себя бремя охраны всех их гостей без исключения.

– Ты одна? – спросила Надежда Карповна у дочери.

– Ой, нет, конечно, мы с Витей… и ещё с одним товарищем.

– Надолго?

– Хотели на недельку-другую, но я уж теперь не знаю, как быть.

– А что так? – занервничала Надежда Карповна.

– Так у вас же собака…

– И что? – не поняла хозяйка.

– Так и мы с собакой! Мы добермана купили!

Надежда Карповна озадаченно глянула на дочь, на Шарика, но тут из дому вышел Станислав Васильевич и, шумно здороваясь с дочерью, сказал:

– Подумаешь, доберман, у нас тоже служебная собака.

– Ой, папа, что там служебного, обычная дворняга. – засмеялась Наташа, но отец загадочно покачал головой, – нет, дочка, таких собак, это ещё поискать надо. Умнейший парень!

Шарик, выслушав, как его хвалят, подошёл с Станиславу Васильевичу и лёг у ног, чтобы лучше слышать и быть рядом в тот момент, когда хозяин захочет его потрепать за ухо.

– Ага, ну, мы сейчас посмотрим, какой он у тебя умный, – покачала головой Наташа и крикнула через забор:

– Витя, заводи Макса.

Калитка распахнулась, и во двор, сипло дыша, вошёл доберман-пинчер с острыми, как рожки ушами, позади него, сильно натянув поводок, широко топал зять Станислава Васильевича и Надежды Карповны.

Шарик привстал. Ему приходилось встречаться с собаками и покрупнее, но то ж всё за пределами двора… Конечно, если бы этот доберман зашёл к ним сам, по своей глупости или нахальству, Шарик сумел бы добраться и до его нежных поджилок, и открытой беззащитной шеи, а так… Доберман явно был желанным гостем, и потому Шарик, не медля ни минуты, поприветствовал его, смачно лизнув в нос.

Доберман моментально перестал тянуть и плюхнулся на попу. Он так устал от духоты в машине, что без возражений принял предложение Шарика дружить. Тем паче, собакам пришлось сторожить двор сообща, так как Надежда Карповна была непреклонна по части их присутствия в доме. Максу постелили коврик на веранде и, указав на порог, погрозили пальцем.

Вечером, сидя за столом под вишней, Наташа спросила у родителей, чем Шарик заслужил столь лестное о себе мнение:

– Вы и меня-то не особо жаловали, хвалили умеренно, а дворняжка, что она такого совершила-то?

Станислав Васильевич грустно улыбнулся, и ответил:

– Мы, дочь, желали, чтобы ты не останавливалась, стремилась быть лучше, умнее. Иной раз делали вид, что не замечаем твоих стараний, опасались похвалить лишний раз, – не на пользу оно было, расхолаживало. А Шарик… тут презанятное дело вышло.