Звёздные часы

Материнское молоко. Тёплое, светлое, родное – как туман над рекой поутру. Воспоминания об этой, первой в жизни реке, бессвязны. Некоторые, доселе опиравшиеся на бестелесные плечи упоительного единения с мамой, способны, всё же, оттолкнуть их от себя, в угоду какой-либо безделице. Кем тогда ощущаешь ты себя, человече, срыгнувший на бумажную салфетку первый глоток жизни? Отпившей от материнской мудрости хоть один глоток, не ищет смысла бытия, он вЕдом ему, и им же ведОм.

Вспоминая Чичико, так и хочется сказать: хорошая у него была мама. Такого славного парня родила в далёкой грузинской Ошоре (Самцхе-Джавахетия). Для обозначения названия этого села, картографы, в своё время, пожалели каплю типографской краски. А ведь каждому хочется видеть на карте мира название того места на земле, воздух которого впервые напоил виноградник его лёгочных пузырьков.

Чичико был триннадцатым, – счастливым! – как говорил он, сыном знаменитой в горной Ошоре травницы Кристины. Она лечила бедных, как сама, людей, так как не умела, не желала наживаться на чужих несчастиях.

– Ты помнишь, как вы жили тогда?

Чичико улыбается одними уголками губ, и тянет за ручку тяжёлую дверь детства. Она приоткрывается ненадолго, но я успеваю заметить пьяного до расстёгнутых брюк Деда Мороза в центре хоровода озябших ребятишек, что перебирают худыми ножками подле ёлки, наряженной остатками рыбных консервов. Так и хочется, – сгрести их в кучу, обнять, согреть, покормить.

После окончания средней школы, Чичико переехал к брату Гиви в Нижний Кисляй Бутурлиновского района Воронежской области. И уже оттуда, сбрив свой русый(!) кудрявый чуб, Чичико уехал служить в Таманскую гвардейскую дивизию.       Из-за нечастого в ту пору умения водить машину, пришлось пробыть в армии не два года, а целых три, как в морфлоте. Из Москвы его перевели в Ростов, оттуда в Оренбург, а дальше – целина…       После демобилизации съездил обнять маму, а потом опять за баранку. Отучившись в Бутурлиновке на киномеханика, Чичико в одиночку развозил по удалённым уголкам области культуру, «крутил фильмы» жителям отдалённых сел и деревень. Всё свободное время между поездками проводил в цирковом кружке, упорно и с наслаждением занимался, интуитивно прорабатывая нужные группы мышц, доводя мощь и тело до совершенства. Пока директор очередного заезжего шапито не заметил самородный талант парня, и не забрал его к себе в труппу.

И всего через год Москва рукоплескала силовому жонглёру Чичико Хачапуридзе. Спустя ещё один, он женился на воронежской девушке Зое, а когда, через положенный срок, родилась дочь Ирина, Чичико ушёл… в декретный отпуск, чтобы помогать жене растить малышку. Но после того, как дочурке исполнилось полтора года, шпрехшталмейстер, сиплым балаганным тенором, объявил о выходе в манеж двух рыцарей – силовых жонглёров, рвущих животы ради сияющей горным снегом платка миниатюрной Зои.

За пределами подвижной подковы арены, она блестяще справлялась с ролью супруги и нежной мамы, купала своих любимых по очереди в тазу, поливая водой из кружки.

Три счастливых года среди сверкающего стразами реквизита пролетели, как одно мгновение, и сулили ещё много таких же – ярких, дружных… Но неожиданная травма Зои окрасила жизнь в чёрный цвет. Гастроли в Польше, Англии и по всему Союзу,– всё это казалось уже нереальным, померкло в прошлом. Настоящему досталось хрупкое, больное, родное тело.

Последующее предложение работать в цирковом коллективе Грузии, двенадцать – по числу еврейских племён, телеграмм из Главка Госцирка с просьбой возобновить уникальную работу силового жонглёра… Выбирать было из чего, но жизнь уже подвела Чичико к Его Дороге.

Он вспоминал, что именно в цирке поставил на ноги своего первого пациента.

– И кто это был?

– Да… артистка из соседнего номера, упала с трапеции…

Мама Кристина учила своего сына любить людей, цирк укрепил в нём эту необходимость. Потребность… любить. В чём солнца может быть больше?!

«Хорошему человеку на память», – так подписал фото Юрий Никулин, когда дарил своё изображение Чичико. Не «бывшему цирковому», ибо бывших не бывает, а хорошему человеку, коих так мало во все времена.

В 1985 году, после долгих лет молитв и лечения, у четы Хачапуридце родился сын Георгий. 5 марта 1992 открылся лечебно-оздоровительный центр «Панацея». У рабочего стола на полу, не без дела, в ожидании обеденного перерыва стояли две шестнадцатикилограммовые гири, дань непреходящему цирковому прошлому. В минувшем – опыт работы в одной из клиник США, которую Чичико покинул с лёгким сердцем, вернувшись на Родину. Туда, где, как был уверен, он нужнее.

– С 1994 по 2001 на счету лечебного центра «Панацея» уже около двадцати тысяч безвозмездно принятых пациентов.

– Ого, ничего себе!

– А, знаешь, а сколько их было у мамы Кристины!

– Ты её так и называешь? – Чичико не смущается, напротив, радуется, как маленький и улыбается счастливо, – Мама…

Мы продолжаем говорить о его центре, о том, как, продолжая мамину традицию, он стал бесплатно лечить людей: