Звёздный камень

«Не понимаю, как ты терпишь. Мне хочется разодрать себе уши – или разодрать ему губы, не знаю, просто хочется что-нибудь разодрать».

«Понимаю. Очень рад, что я в этот список не вхожу. И, к счастью, он мало говорит. Обычно приказывает: «Скажи, что он чувствует» и указывает на случайного человека в толпе. Только под конец становится непонятно. Перед тем, как вернуть меня в убежище, он постоянно спрашивает: «Если бы ты мог спасти только одного из них, кого бы ты спас?»

«Как-то… жутко».

«Еще как. В первый раз я был уверен, что он сожжет город, и не знал, что мне делать. Но он просто почесал подбородок и спросил, почему я выбрал именно того человека. Он всегда записывает мои ответы в черный блокнот, который хранит в кармане. Обычно он наклоняет его так, чтобы мне не было видно записей. Но несколько дней назад было ветрено, страницы перелистывались, поэтому он держал его под другим углом, и я заметил какой-то список, но не понял, что в нем было. Разобрал только заголовок:

«КРИТЕРИИ».

Глава 40

«Я так понимаю, ты ахнула не просто так, – произнес Киф, и город в его воспоминаниях вновь сменился, превратившись в испанскую улицу, полную музыки и танцев.

Софи закусила губу.

«Несколько месяцев назад Биана подслушала разговор Алвара в Эверглене. Он говорил что-то про «критерии». И про «подопытных».

Дав Кифу время обдумать сказанное, она спросила: «Может, они давно планировали тебя тренировать?»

«Видимо, – ответил Киф с отвращением, пронизывающим каждый звук. – Говорил же, я не такой, каким ты хочешь меня видеть».

«Я хочу, чтобы ты был собой. Не знаю, в чем заключается инициатива «Путеводная звезда», но она не влияет на твою суть, как на мою не влияет проект «Лунный жаворонок». Особенно учитывая, что их планы не срабатывают. Что-то не помню, когда «Черный лебедь» был готов к творящемуся безумию. И «Незримым» тоже приходится тяжело. Может, наши организации задали правила игры, но это не значит, что мы должны им следовать. А если мы с тобой в чем-то и хороши, так это выдумывать план действий на ходу».

«Ну, меня это устраивает», – подумал Киф, а воспоминание показало старомодный городок, похожий на деревню, – в его центре спокойно протекала река, через которую был перекинут длинный деревянный мост. Вдали виднелись снежные шапки гор, и Софи предположила, что это где-то в Австрии или Швейцарии.

«Ну так… по каким критериям ты определяешь, кого спасти?» – спросила она.

«По-разному. Обычно я ищу самых счастливых людей, потому что мне кажется, что такие ценят жизнь. Или выбираю детей. Они такие милые, маленькие и невинные – ох, да ты меня сейчас утопишь в волне сантиментов».

«А ты чего ожидал? Ты говоришь, что спас бы детей!»

«А десять минут назад ты думала, что я был четвертым похитителем Вайли. Напомни поблагодарить за это Челкастого, когда мы увидимся. И Фитцстера тоже».

«Если бы ты видел раны Вайли, то понял бы, почему мы проверяем, – ей пришлось подавлять воспоминания, чтобы они не всплыли. – Да и видеть тебя в этом плаще…»

«Ага, прекрасно чувствую твою злость».

«Не просто злость. Хочу изодрать его в клочья».

«Не надо. Под ним ничего нет».

Он фыркнул от смеха, когда Софи попятилась.

«Шучу – хотя я учел, что тебе неприятно. И чтоб ты знала, я ношу его, потому что мне нельзя его терять. Финтан взбесился, когда я вернулся из Фоксфайра без плаща, наверное, потому что не мог меня отследить».

«Не только».

«А?»

«Ага».

Прошла секунда.

«Ай, да ладно тебе, Фостер. Я же милый парень, спасающий детей, не забыла? Как можно передо мной устоять?»

«Разве я говорила, что ты милый?»

«Это и так очевидно. Даже не пытайся отрицать».

Она не пыталась.

И он это знал.

И ее это бесило.

«Если я тебе скажу, то хочу кое-что взамен», – решила она.

«Моей вечной преданности недостаточно?»

«Даже не близко».

«Обидно, Фостер».

«Таковы правила игры. Если хочешь знать, что мы нашли в твоем плаще, то с тебя секрет. Хочу увидеть воспоминание, из-за которого ты так испугался и сбежал».

Его разум будто поежился.

«Да ладно тебе, Киф. Рано или поздно ты все равно расскажешь».

«Знаю, но лучше поздно, чем рано».

«Это ты так думаешь, потому что скрывать что-то всегда кажется легче. Но на самом деле ты просто остаешься один на один со своей ношей».

«Так лучше, чем перекладывать ее на тебя».

«Но я сама об этом прошу – обещаю, это ничего не изменит».

«О, это все изменит. Вот увидишь».

«Значит, договорились?»

Он вздохнул.

«Ладно. Но ты первая».

«Хорошо».

Она рассказала про диск в его плаще, про то, что символ был как-то связан с лебединой песней Прентиса и про то, что они нашли его теневой отпечаток на полу в заброшенном убежище в Париже. И раз об этом зашла речь, она рассказала о прослушивающем устройстве в старом передатчике Кифа.

«Твоя очередь!» – закончила она.

«Эй, подожди, нельзя просто вывалить на меня столько информации и не дать мне ее переварить. В моем передатчике была прослушка? Откуда он у тебя вообще взялся?»