...Звучат лишь письмена: Судьбы древних библиотек

...Это была пятая экспедиция П. К. Козлова. 16 декабря 1907 года, отправляясь в далекое путешествие, Петр Кузьмич Козлов записал в дневнике: «Впереди ― просторы Центральной Азии, тысячи верст пути, годы жизни лицом к лицу с природой и радость открытий».

Русское Географическое общество  поставило перед Козловым задачи: исследовать среднюю и южную Монголии, изучить озеро Кукунор, посетить северно-западную Сычуань... Сам путешественник втайне мечтал разыскать в пустыне Гоби развалины древнего города Хара-Хото. Ни один европеец не побывал здесь, еще никому не удавалось ступить на древний караванный путь и увидеть этот город. О нем ходили лишь легенды. Одну из них П. К. Козлов и записал, он же воспроизвел и такой рассказ монгола:

«Слыхал я от стариков, что в устье реки, от озера Суху-Нор на восток, есть каменная река. Как вода в реке, по земле камни текут. Куда текут, не знаю. И еще там есть большой город... Огромный город со стенами и башнями... Только город совсем пустой, мертвый город Хара-Хото. Некоторые люди говорят, что называется этот город Эрге-Хара-Бурюк ― Источник силы».

Почему многие столетия наука ничего не знала о Хара-Хото? Причина проста ― нелюбовь к иноземцам и суеверный страх окрестного племени торгоутов, которые считали, что посещение развалин принесет им несчастье... Поэтому они умышленно указывали путникам такие маршруты, по которым можно было удалиться от Мертвого города, но никак не попасть в него...

И вот теперь на поиски отправился П. К. Козлов. Перевалив Гобийский Алтай, его экспедиция спустилась в межгорную котловину. Путешественник сумел заслужить уважение местных жителей, расположить их к себе, добился интересных сведений о таинственном, покинутом людьми городе.

Монгольский князь Балдын-цзасак, невысокий старичок лет шестидесяти, был весьма удивлен, когда услышал от Козлова о Хара-Хото:

― Говорят, там на развалинах бывают торгоуты и втихомолку ищут срытые богатства?

― Неужели? ― не скрыл своего волнения князь. ― Какие богатства?

― Разное говорят, ― не стал уклоняться от откровенности Козлов. ― Будто правитель Хара-Хото Хара-цзянь-дзунь, когда город осадили враги, двух жен своих убил, а богатства в землю зарыл. Сам потом в бою погиб. Другие говорят, что жены сами умерли, а правитель зарыл с ними много добра. Торгоуты и ищут эти богатства. Внутри крепости, у субурганов, они вырыли глубокий ров и уже достигли крыши кладовой, как вдруг из ямы выскочили две змеи, красная и зеленая. Поняв, что это жены правителя, стерегущие клад, торгоуты все бросили и убежали. Больше не копают. Нечистое место, заколдованное...

― Ты русский, ты знаешь, что только вам, русским, под силу такие работы... Мне кажется торгоуты не станут препятствовать вам и позволят произвести раскопки.

― Князь! А вы могли бы нам помочь?

Балдын-цзасак взглянул на Козлова, минуту помолчал. 

― Ты мне нравишься, путешественник! До сих пор там никто не был. Торгоуты так скрывают Хара-Хото и старинный путь через город, что попасть туда трудно. Но ты попадешь. Я дам тебе проводников. Просто, как прибудешь в ставку торгоутского князя, объяснишь: «Я давно знал о Мертвом городе Хара-Хото. Балдын-цзасак помог мне верблюдами и проводниками...»

Взяв проводника-монгола и четырех спутников, Петр Кузьмич отправился на Хара-Хото. Стояли тихие весенние дни. Лишь однажды разразилась буря, все вокруг потемнело, пески словно ожили... После песчаной бури отряд продолжал путь. Все ближе и ближе цель. Вот уже стали попадаться следы оросительных каналов ― без единой капли воды. Прямоугольные гранитные жернова для мельниц и гранитные валы для молотьбы, обломки глиняной и фаянсовой посуды. Признаки далекой жизни. Сейчас здесь зной, песок, жаркое дыхание пустыни Гоби. И миражи... Но нет, это уже не мираж! Даже видавшего виды Козлова охватывает волнение. Вернемся к дневнику.

«...Показались развалины справа у дороги, Актан-Хото, в них, по преданию, был сосредоточен кавалерийский отряд, защита Хара-Хото. Эта цитадель устроена на возвышении берега Мертвой реки, с остовами погибших сухих тополевых деревьев, валявшихся вдоль русла «старого ложа» вод Эдзин-гольских, некогда омывавших с двух сторон Хара-Хото. По сторонам последнего залегали культурные долины с земледельческим населением. Наше желание попасть в Хара-Хото дошло до последней степени.

Над песками показались крепостные шпицы субурганов... а вот и уголок самой крепости. Еще томительных полчаса и мы, миновав бугры-холмы из песка и тамариска, вышли на каменную равнину с запада, где мертвый город весь на виду, вблизи еще больше манит к своим скрытым сокровищам...»

Через западные ворота, неприютные и песчаные, маленький караван Козлова вступил в город. Какая барханная тишина, какое одиночество, какая угрюмость!

По желтому холму, который, видимо, веками наметали ветра пустыни, Козлов поднялся до самой вершины восточной стены.