...Звучат лишь письмена: Судьбы древних библиотек

В XI веке жил в Севилье теолог-философ и стихотворец Ибн Хазм, автор небольшого сочинения «Ожерелье голубки». Его большая библиотека была сожжена на площади города богословами другого толка. Хочется привести слова этого ученого и поэта: «Бросьте говорить мне про сожжение пергамента и бумаги: говорите лучше про мою науку, чтобы люди видели, кто знает. Если вы и сожжете бумагу, то ведь не сожжете того, что содержит бумага: оно останется у меня в груди, оно идет со мной, когда двигается мой караван, остановится, если остановлюсь я, и будет похоронено в моей могиле».

***

Судьба книгохранилищ Халифата, увы, трагична, как и судьба многих других библиотек древности.

Так, библиотеки Багдада подверглись разграблению, когда город был завоеван в 1258 году монголами. Книги были сброшены в Тигр. Легенда говорит, что из них образовался мост, по которому моги пройти люди, а вода в реке почернела от чернил. Библиотеку Бану Амора уничтожили в 1109 году крестоносцы. В большие книжные холмы превратились в 1068 году сокровища библиотеки Фатимидов. Библиотеки Кордовского халифата погибли во время борьбы с христианами...

Но и от того времени дошли до нас рукописи, о которых академик И. Ю. Крачковский писал: «Они обступают меня со всех сторон. И желтоватые дорогие пергаменты со строгим куфическим шрифтом или неторопливым письмом синайских монахов, и блестящие страницы вощеной бумаги роскошных экземпляров из библиотек мамлюкских султанов, и бедные, скромные, но бесценные автографы ученых, и торопливые записи их учеников... Одни листы чисты и свежи, как будто только что вышли из рук первых владельцев, другие обожжены и залиты водой, ― следы бедствий, которые не щадили их».

Находка русского путешественника

Так явственно из глубины веков

Пытливый ум готовит к возрожденью

Забытый гул погибших городов

И бытия возвратное движенье.

А. Блок

  «Лишь только пройдут первые порывы радости по возращении на Родину, как опять обстановка цивилизованной жизни со всей ее обыденностью становится тяжелой... Таинственный голос дали будит душу: властно зовет ее снова к себе...»

Петр Кузьмич Козлов отложил перо, на мгновенье закрыл глаза. И снова перед ним промелькнула картина прошлого: глухой уголок в Смоленской губернии ― Слобода, удаленный от железной дороги, где он встретился с великим путешественником Пржевальским.

...Пржевальский! Еще в городском училище, куда Козлов был отдан двенадцати лет, он с жадностью и восторгом читал в газетах и журналах увлекательные описания его путешествий в Тибет, Монголию, пустыню Гоби. Произведения самого Пржевальского зажгли в юноше беспредельную любовь к просторам Азии. Но... в 16 лет пришлось зарабатывать на жизнь. После окончания городского училища Козлов стал работать в конторе пивоваренного завода в местечке Слобода. Скучно, однообразно. Выхода, казалось не было. Но случилось чудо. Этот летний вечер 1882 года ― «знаменательный из знаменательных» ― он запомнил навсегда.

...Юноше сидел на крыльце. На небе замерцали первые звезды. Мысли его витали в Центральной Азии. Неожиданно он услышал: ― Что вы тут делаете, молодой человек?

Он застыл не столько от неожиданности, сколько от изумления и счастья ― вопрос ему задал сам Пржевальский. Уроженец здешних мест, он приехал сюда, чтобы подыскать уютный уголок, где мог бы между путешествиями  писать свои книги. Путешественник продолжал:

― О чем вы так глубоко задумались?

― Я думаю о том, ― с волнением ответил Козлов, ― что в далеком Тибете эти звезды должны казаться еще более сверкающими, чем здесь, а мне никогда, никогда не придется любоваться ими с тех далеких, пустынных высот...

Тогда, когда он взволнованно произносил эти слова, ему и в голову не приходило, что он много-много раз увидит необозримые гобийские пески с миражами и переливами зорь и будет любоваться с пустынных высот сверкающими звездами.

Козлов умолк, а Пржевальский тихо и задумчиво сказал: ― Так вот о чем вы думаете, юноша! ― И добавил: ― Заходите ко мне...

Эта встреча решила все. Уже осенью 1882 года Козлов перебрался под кров Николая Михайловича и стал жить одной жизнью с ним, а в январе следующего года был зачислен  экспедицию Пржевальского, который воспитывал, учил его, руководил подготовкой молодого человека к путешествию.

Итак, судьба решена. Отныне и вплоть до 1935 года он ― исследователь неизведанных земель. Вначале он ― ученик и сподвижник великого Пржевальского, которого Чехов назвал человеком «подвига, веры и ясно осознанной цели». Потом ― сам сделал ряд выдающихся открытий в сердце Азии. Среди них ― открытие развалин Мертвого города Хара-Хото. В нем ― множество книг, целая библиотека. Хара-Хото в своем время был одним из крупнейших административных центров тангутского государства. Погиб он под ударами полчищ Чингисхана. Впервые об этом городе упомянули известные русские исследователи Г. Н. Потанин и Г. Е. Грум-Гржимайло.