Зыбучие пески. Книга 2

По дороге домой я все думала о бедняжке Сильвии и спрашивала себя, а не могла ли она простудиться в роще, когда зажигала огонь в развалинах.

У нее не хватило бы смелости. Хотя кто знает? Странная девочка, как раз о ней я знаю меньше, чем о других.

Годфри склонился над семейным склепом Стейси. Послеобеденная прогулка привела сюда и меня. У обоих появилась привычка заходить на кладбище в определенное время дня, чтобы укрыться от любопытных глаз. Высокая трава между надгробными камнями и деревьями давали некоторое уединение.

— Как там наша больная? — спросила я.

— Бедная Сильвия! Не очень хорошо. Доктор говорит, у нее высокая температура и придется несколько дней пролежать в постели.

— Думаете, она простудилась оттого, что промокла под дождем?

— Сильвия до этого болела уже несколько дней. Она часто простужается, бедняжка.

— Что вы думаете о Сильвии?

— Я вообще о ней не думаю.

— После героических усилий со стороны ее матери? Как не стыдно! Мне ее жаль, но интересно, какое впечатление произвела бы на нее подобная откровенность.

— Вы хотите сказать, на маму?

— Именно. Сильвия выглядит всегда такой запуганной. Не кажется ли вам, что если с человеком обращаются, как с ней, он рано или поздно постарается утвердить себя.

— Уверен, и она бы попыталась это сделать, если бы только хватило духу.

— А как вы смотрите на поход в руины и размахивание там фонарем?

— Хотите сказать, в качестве привидения? Но привидения безличны. В чем же тогда ее победа?

— В сознании, что люди боятся ходить туда и зависят от нее. В тайной гордости, что это она доставляет столько тревог.

Он пожал плечами.

— Я все же не понимаю, в чем заключается ее победа.

Я почувствовала легкое раздражение.

— Разумеется, не понимаете. Вам-то никогда не приходилось из кожи вон лезть, чтоб обратить на себя внимание людей. Вы такой… благополучный…

Он расхохотался.

— Вы произнесли с таким выражением, словно это неприлично.

— О, наоборот, слишком прилично. Но я-то хочу понять Сильвию.

— Это же просто. Она — мышка, а ее мать — огромный кот, всегда подстерегающий мышку у норки.

Теперь я рассмеялась.

— Тогда уж, скорее, бульдог, нежели кот. И совершенно напрасно поменяли ее пол. Самки всегда гораздо опаснее самцов.

— Вы действительно так считаете?

— В случае с пастором и его женой — да. Но мне нужно понять Сильвию. Пожалуй, я бы не удивилась, если бы это она изображала привидение. Напуганная мышка, ищущая средство самоутвердиться, жаждущая хоть маленькой власти. Вот что власть! Она, столько раз униженная, теперь сама получила возможность дурачить и пугать людей. Все сходится. И потом, почему она заболела? Потому что, уже простуженная, вышла под дождь.

— Подождите минутку, — сказал Годфри задумчиво. — Когда прошлым вечером я вернулся от миссис Кори…

— Той самой, что накануне получила суп от щедрот Сильвии?

— Да. Так вот, когда я вернулся, то вешая свою одежду в гардероб, заметил башмаки Сильвии… тоже насквозь промокшие.

— Значит, она тоже выходила. А она могла это сделать без ведома родителей?

— Да, могла рано пойти в постель, — а она так и поступила из-за болезни, — а потом незаметно выскользнуть.

— Наконец что-то начинает проясняться, — сказала я. — Значит, это Сильвия, старающаяся самоутвердиться, а не кто-то, пытающийся прогнать Нэйпира. Что ж, в следующий раз постараюсь ее поймать.

— Мистер Уилмот, мистер Уилмот… — раздался голос миссис Рендолл, притворно мягкий, но с нотками непреклонности.

— Лучше вам сейчас же пойти с нею пить чай, — сказала я. — Иначе будет искать, пока не найдет.

Он поморщился, но ушел.

Я еще немного постояла, глядя на памятник Бью и думая, что была бы, наверное, рада, если бы все действительно объяснилось попыткой Сильвии самоутвердиться.

Пробираясь через высокую траву, я услышала голос, окликнувший меня, и, обернувшись, увидела цыганку, которая будто материализовалась из воздуха. Я спросила себя, а не слышала ли она наш разговор с Годфри.

Она насмешливо улыбнулась мне.

— Откуда вы явились? — спросила я.

Она махнула рукой.

— Имею право, не так ли? Это место принадлежит одинаково живым, мертвым… учительницам музыки и цыганкам.

— Вы возникли так неожиданно.

— Хочу поговорить с тобой.

— Со мной?

— Ты удивлена? А почему бы и нет? Хочу узнать, как там идут дела. — Она повела головой в сторону Ловат-Стейси. — Как тебе нравится тамошняя работа? Я тоже работала у них… на кухне. Ихняя кухарка… совсем меня загоняла… Но я всегда сбегала, когда нужно было чистить картоплю. Жуть как не люблю картоплю чистить. Та старая кухарка все звала меня ни на что не годной лентяйкой. — Она подмигнула мне. — Да только я быстро нашла кой чего получше, чем картоплю чистить.

— Не сомневаюсь, — сказала я холодно и повернулась, чтобы уйти.

— Эй, не так быстро. Ты, что, не хочешь поболтать со мной про тех, из дома… про Нэйпира, для начала?

— Не думаю, чтобы вы могли сообщить что-либо интересное.

Она расхохоталась.

— А знаешь, — сообщила она, — ты мне нравишься… чем-то. Ты похожа на меня. Ага, теперь ты готова сесть и послушать, как это классная музыкальная леди может быть похожа на цыганку? Да ты не меня спрашивай, а Нэпа.