100 лекций: русская литература ХХ век

Но есть в этом романе, надо сказать, и удивительно какая-то человечная, совсем не сатирическая линия. Вот это линия Чонкина и Нюры. Дело в том, что такая фигура, как Швейк… Попробуем представить себе влюбленного Швейка, это совершенно невозможно. А Чонкин, это человек, для которого любить и работать естественно, как дышать. Вот работающий Швейк, это тоже немыслимо, Швейк сидит в пивняке. А Чонкину нравится работать, он находит в этом счастье. Как он попал в эту деревню? Там сломался маслопровод у летчика, и летчик рухнул прямо к Нюре в огород, накануне войны. И охранять этот самолет, пока его будут чинить, направлен к Нюре Чонкин. Ровно в это время начинается война. Чонкин охраняет свой самолет, спит с Нюрой, починяет ее забор, помогает ей в колхозной ее работе. И в общем, у них идеальные практически отношения.

А дальше про Чонкина просто забыли. Забыли потому, что в Советской Армии, вот это для Войновича очень важно, наблюдаются две тенденции. С одной стороны, все безумно заорганизованно, и все страшно боятся, рапортуют, учитывают, переучитывают, в общем, делают все вместо реальной войны, вместо реальной боевой подготовки. А во-вторых, с другой стороны, живой человек в этой армии настолько всем безразличен, что стоит Чонкину выпасть из реестров, его прикомандировали к этому самолету, и все забывают про него, не знают даже, собственно, кто он такой.

Значит, в результате пишут донос про Чонкина и его бабу, когда проходит донос по инстанциям, он видоизменяется, и там уже слышат, что у Чонкина банда, они затерроризировали всю деревню. Арестовывать эту банду идет капитан Миляга, а Чонкин, думая, что на него идут враги, простреливает одному из чекистов ягодицу, и всех их берет в плен. В общем, возникает такой идиотский бардак вокруг этой фигуры. А дальше пошел слух о том, что у Чонкина в родной его деревне, там же подняли всю документацию на него, была кличка Князь, потому что он родился после того, как у его родителей квартировал князь Голицын. Возникает идея, что Чонкина заслали белоэмигранты.

Поскольку советская власть из всего норовила сляпать политическое дело, вокруг Чонкина начинает нарастать дикая мифология, он становится опасным диверсантом. В общем, весь этот бред, а когда читаешь, это производит полное впечатление бреда, весь этот бред кажется даже не забавным. Но с другой стороны, он настолько типичен и настолько похож, что Войнович, конечно, попал в нерв. Вот эта атмосфера одновременно заорганизованности и дикого бардака, дикого хаоса, особенно для первых дней войны, это характерно.

Мне скажут, конечно, это трагедия, а Чонкин — это персонаж комический, Войнович позволяет себе иронизировать над первыми месяцами войны, которые были так трагичны для России. Но начнем с того, что первые месяцы войны были так трагичны для России не просто так и не совсем беспричинно, ведь в конце концов был Сталин, который сделал все возможное, чтобы извести военную верхушку. Были люди, которые массово сдавались в плен, были целые деревни, встречавшие немцев хлебом-солью, потому что они представлялись избавителями. В общем, была страна, доведенная до совершенно скотского состояния. И проявлять героизм она начала лишь тогда, когда поняла, что немцы угрожают самому ее существованию, что они во многих отношениях хуже большевиков.

Ну а во-вторых, вот здесь такое довольно сложное соображение, война, вообще-то говоря, она может быть темой комедии, и может быть темой анекдота. В конце концов, военных анекдотов существовало довольно много, Войнович сам пишет о том, что он слышал множество баек о войне, ветераны неохотно вспоминали, а байки и слухи они рассказывали очень охотно, и вот этот жанр его вдохновил. В конце концов, человечество, смеясь, расстается со своим прошлым, и, наверное, в этом есть действительно какая-то аутотерапия, потому что, когда он сочинял роман, он таким образом преодолевал, избывал ужас вот этой памяти о войне.

Он сейчас довольно странно читается, хотя я очень люблю всего «Чонкина», просто мне нравится эта фигура, меня безумно трогает Нюра, очаровательная, и вообще там много доброты какой-то, человечности, насмешки. И эта насмешка прекрасно помогает снимать нынешний невроз, когда вокруг войны громоздится истерика непрерывная, но при всем при этом анекдот, растянутый на роман, производит довольно странное впечатление. Он несмешной. И хотя в «Чонкине» много смешного и много точного, в целом эта книга читается с ощущением какого-то душноватого морока, но с другой стороны, очень может быть, что Войнович этого и хотел.

И книга эта, в конечном итоге, она о бессмертии народа, поэтому претензии к этому довольно странные, просто не надо отождествлять народ и партию, народ и государство, народ и идеологию. Народ, он сам по себе. Вот Чонкин, это тот самый русский, на которого не действует идеология, Россия вообще страна не идеологическая. Это человек, который действительно больше всего хочет, чтобы его оставили в покое. А вот чем он будет заниматься, когда его оставят в покое, это не очень понятно.