100 лекций: русская литература ХХ век

Остается надеяться, что андеграунд, то есть подполье, то есть могила, это все-таки состояние не вечное, и до каких-то ростков мы доживем. Пока же нужно быть благодарными автору и за то, что книга его по всем надеждам, по всем розовым очкам девяностых ударяет наотмашь, после этой книги по большом счету надеяться было уже не на что.

Ну, а в следующий раз мы поговорим о столь же пессимистической, но гораздо более веселой книге, о романе Юлия Дубова «Большая пайка».

1999 - Юлий Дубов — «Большая пайка» (09.12.2017)

Добрый вечер, дорогие друзья. Проект «Сто лет — сто книг» добрался до 1999 года и, соответственно, до романа Юлия Анатольевича Дубова «Большая пайка». Дубов мне друг, я совершенно не собираюсь этого скрывать, несмотря на разницу в возрасте и в статусе, он все-таки маститый автор, чего там говорить, я достаточно близко с ним и достаточно много общаюсь, и одна из самых больших травм для современной русской литературы то, что Дубов живет в Лондоне.

Понимаете, это действительно крупный писатель, автор, по крайней мере, трех совершенно этапных, на мой взгляд, романов — это «Большая пайка», «Варяги и ворюги» и «Лахезис», вот этот человек живет в Лондоне. Он был же генеральным директором «ЛогоВАЗа», сотрудником Березовского, поэтому въезд в Россию ему заказан. И то, что мы не можем прочесть романа о нынешней России, написанного Дубовым, потому что ему не о чем его писать, он не имеет материала под руками, он пишет о лондонской жизни, в основном, об изгнанниках, это большая беда, потому что Дубов, он, по большому счету, много чего мог бы о нас, нынешних, порассказать.

С героем нашей предыдущей программы, Владимиром Маканиным, его многое соединяет, хотя Дубов значительно моложе. Дубов тоже математик. И вот здесь, пожалуй, математические методы, в отличие от маканинского случая, сильно пошли на пользу. Он первым в России написал экономический роман, ну, одновременно с Юлией Латыниной, может быть, он это делал, кстати, с близкой тоже его подругой. Они почти одновременно написали два таких вот фарсовых романа: Латынина написала «Промзону», а Дубов «Большую пайку».

«Большая пайка», конечно, сочетает в себе черты романа экономического и романа воспитания. Это большое, 800-страничное, а в первом издании 900-страничное, пока редактура его не поджала, очень масштабное полотно о начале русского бизнеса. Конечно, книгу эту резко отличает, скажем, от «Бригады» материал, на котором она написана. Дубов писал о том, что знает, он никогда не был бандитом, никогда не был Сашей Белым. Кстати сказать, создатели «Бригады», в первую очередь Велединский, они тоже бандитами не были, Саша Белый — это во многом результат мифологизации, героизации, человек из легенды. А Дубов описывает совершенно реальных людей, Бориса Абрамовича Березовского, Бадри Патаркацишвили, который там назван Ларри, и их ближний круг.

Это пять историй друзей, которые еще в семидесятые-восьмидесятые годы вместе работают в НИИ управления, вместе изучают математизацию разных управленческих процессов. И именно поэтому главный герой Платон (после этого, собственно, Березовский и взял себе псевдоним Платон Еленин, потому что, конечно, это он), главный герой высчитывает эффективность советской экономики, и у него получается, что через десять лет, дело происходит в 1982 году, все рухнет. Все рухнуло даже раньше.

Главный сюжет романа Дубова, внешне, если брать заявление о большой пайке, которая в лагере опаснее малой, там это вынесено в эпиграф, главный сюжет заключается в том, как люди в эпоху «большого хапка», в эпоху первоначального накопления, которое, по Пелевину, является так же и окончательным, теряют себя, теряют дружеские связи, гибнут в конечном итоге, и достигнут вершины всемогущества в очень небольшом количестве. Уцелеет из них один — Платон, который их всех в результате и съест, и при этом будет по ним мучительно скучать. Даже, надо сказать, сознательно-то он их не съедал, просто так получилось, что он ими всеми воспользовался. Это роман хотя и про Березовского, это роман не слишком лестный для Березовского, что по фильму «Олигарх» очень легко увидеть.

Это роман о нервном, быстро соображающем, стремительно ориентирующимся человеке, который выжил в силу своей колоссальной адаптивности, а добился всего благодаря своей колоссальной же экспансии.

Но эта экспансия — это свидетельство, как ни ужасно, внутренней пустоты. У Дубова этой внутренней пустоты нет, поэтому он, собственно, высот Березовского никогда и не достиг. Он пишет о перерождении других, но сам-то он не переродился, и это еще одно подтверждение того, что сохранить себя можно, только будучи аутсайдером. Дубов в бизнесе никогда не достигал высот, он был головой, и отчасти, может быть, совестью Березовского, но никогда не был его финансовым советником, более того, бенефициаром всей этой грандиозной истории.