10000 лет во льдах

Все это время я соображал, как вытащить моего друга из его дилеммы. И я пришел ему на помощь. Я едва ли понимаю, как я мог опуститься или поддаться такому двуличию, но на самом деле, поскольку дело зашло так далеко, и изначальный облик моего друга был настолько изменен, что интеллигентная леди приняла его за его собственного сына, с которым она была помолвлена, и отвергла его объяснения, как нелепые, я чувствовал, что единственный путь, которого можно придерживаться, – это принять, подобно дипломатическим правительствам сегодняшнего дня, существующее положение дел на территориях их соседей. Поэтому, встав и посмотрев на часы, я сказал по-отечески:

– Я думаю, вы, молодые люди, прекрасно справитесь и без меня. У меня назначена встреча, которая займет у меня по меньшей мере полчаса, так что я уверен, вы извините меня.

И, взяв шляпу, я вышел.

Когда я вернулся, полчаса спустя, они ушли, и на столе осталась только записка от Вичерли, в которой говорилось, что он скоро свяжется со мной. С того дня и по сей день я ничего о нем не слышал, пока не получил это письмо, которое я сейчас вам зачитаю. Оно звучит так:

"УИЧВУД-ХОЛЛ, Норфолк, Рождество 1886 года.

Мой дорогой доктор:

Простите мой внезапный отъезд из Сан-Франциско по случаю, который вы хорошо помните, а также мое продолжительное молчание. Вы, без сомнения, задаетесь вопросом, как все обернулось со мной. Теперь я предлагаю полный отчет обо всех событиях с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Прежде всего, Герти – леди, которая тем утром прислала свою визитную карточку в ваш офис как "мисс Гертруда Тремейн", а теперь моя жена, – произвела ужасный шум, после того, как вы так заботливо и, я добавлю, малодушно ушли (сейчас она смотрит мне через плечо и заставляет меня вставить это последнее прилагательное), потому что я упорно говорил ей, что я старый, а не молодой мистер Вичерли. Даже когда я отвез ее на пароход из Японии и получил подтверждение от хирурга вместе со свидетельством о смерти бедного Стивена, она заявила, что все это был низкий заговор с моей стороны, и что хирург был в сговоре со мной, и что все, чего я хотел, это избавиться от неё, и что стыдно так поступать с бедной девушкой в чужой стране. Наконец-то я ее немного успокоил и предложил поговорить разумно. Мало-помалу и с помощью демонстрации нескольких безделушек и личных вещей, которые, как она знала, я постоянно носил, а также объяснения, насколько я смог, что лечение, которое я получил после несчастного случая, о котором она прочитала в вашем письме, привело к необычайным изменениям в моей внешности, она явно согласилась с тем, что я ей рассказал. Затем я заполучил капитанские, хирургические и корабельные свидетельства о смерти моего сына, данные под присягой перед нотариусом и все такое – поскольку теперь у меня начали открываться глаза на необходимость иметь документы, чтобы установить мою личность и доказать, что я не мой собственный сын, – мы отправились в Европу. Теперь, вы можете называть это как вам угодно, вы можете приписать это переливанию крови или искусству и хитрости Герти, но несомненно то, что, прежде чем мы преодолели половину Атлантики, я был по уши влюблен. И это не было односторонним романом, и к тому времени, когда мы добрались до дома, мы были помолвлены.