101 ночь. Утерянные сказки Шахразады

Когда царь услышал это, он немедленно вскочил и быстрыми шагами поспешил к служанкам.

— Горе вам! — накинулся он на них. — Кто это такой?

— Этого мы не знаем, — ответили они. — Мы знаем только, что обнаружили его сидящим у изголовья, и при этом он держал в руке обнаженный меч.

Тут царь подошел к кровати, поднял занавеску и увидел юношу, сидящего рядом с его дочерью. Царь решил, что тот похож на луну в ночи, когда она наиболее совершенна. Царь выхватил меч и вознамерился убить его.

Только теперь юноша заметил его.

— Кто это? — спросил он девушку.

— Мой отец, — ответила она.

Тогда царский сын поднялся и издал ужасный крик.

Царь испугался, отступил назад и обратился к нему ласковым голосом:

— Ты джинн или человек?

— Клянусь Аллахом, — ответствовал юноша, — если бы для меня не была священна честь твоей дочери, я бы одним ударом отправил тебя в царство предков. И как только у тебя хватает смелости связывать меня с джиннами и демонами, в то время как я — сын могущественного царя? Да если бы мой отец пошел на тебя войной, он бы разгромил тебя и опустошил бы всю твою страну.

На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила рассказ.

Восемьдесят восьмая ночь

Так говорит Фахараис, философ:

— А вот как, мой повелитель, — сказала Шахразада, — продолжается эта история.

Услышав речь юноши, царь испугался за свою жизнь.

— Если все действительно так, как ты утверждаешь, — сказал он ему, — то как же тогда ты смог без разрешения проникнуть в мой дворец? Я сейчас же прикажу своим слугам убить тебя.

Царский сын разразился хохотом, когда услышал эти слова.

— Почему ты смеешься? — спросил его царь.

— Я смеюсь над твоей глупостью, — ответил царский сын. — Разве ты найдешь лучшего мужа для твоей дочери, чем я? Кого-нибудь, у кого больше денег и слуг, которыми он распоряжается?

— Я бы предпочел, — промолвил царь, — чтобы ты сделал предложение в присутствии правомочных свидетелей и спас меня от позора.

— Хорошо, — сказал тот. — Но я хочу сделать тебе еще одно предложение. Оставь меня одного до завтрашнего дня.

Как только настанет утро, выводи всю свою армию, всех своих воинов и прикажи им сразиться со мной. Если они победят, пусть так и будет. Но если одержу победу я, то тогда скажи мне, кто, кроме меня, заслуживает руки твоей дочери?

Царь выслушал его речь, и она ему понравилась. Он убрал ладонь с рукояти меча, и царский сын сделал то же самое. Затем они присели поговорить. После этого царь послал слугу к визирю и велел передать ему приказание подготовить армию.

Как только наступило утро, все сели на своих боевых коней. Царь тоже уселся верхом, дал царскому сыну породистую лошадь и предложил ему сесть на нее. Однако тот отказался.

— Почему же ты не садишься на лошадь? — задал вопрос царь.

— Потому что моя лошадь стоит на крыше замка, — ответил юноша.

Царь не принял его слов всерьез.

— Что, лошадь взобралась на крышу? — спросил он.

— Пошли со мной своих слуг, — попросил царский сын.

Царь дал ему в сопровождение своих слуг, и они все вместе поднялись на крышу дворца. Там они обнаружили лошадь. Слуги подняли ее и отнесли вниз к царю. Увидев лошадь, он был поражен. «Этот человек, — сказал он сам себе, — сошел с ума».

Затем царь велел своему герольду провозгласить следующее сообщение: «Ко всем присутствующим! Ко мне явился юноша, умнее, образованнее и красноречивее которого я никогда еще не встречал. Он выразил желание стать моим зятем, и в качестве платы за невесту я поставил ему условие, чтобы он сразился с вами. Итак, он перед вами!»

Царский сын сел на свою лошадь, крутнул стартовый винт, и все шеи повернулись ему вслед. Он управлял лошадью в воздухе, и она летела между небом и землей.

— Сбейте его, пока он не убежал от нас! — закричал царь, когда увидел это.

— Да преумножит Господь власть царя, — ответили ему подданные, — как же мы достанем летающего джинна? Он маг и обманщик, да спасет нас от него Господь. Восхвали Господа Всевышнего и возблагодари его!

На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила рассказ.

Восемьдесят девятая ночь

Так говорит Фахараис, философ:

Ни с чем возвратились войска домой. И царь тоже вернулся в свой дворец. Там он нашел свою дочь. Она была в подавленном настроении. Девушка плакала и горевала о царском сыне, не хотела вставать со своей постели и отказывалась есть и пить. Царская дочь дала священную клятву, что не будет прикасаться ни к пище, ни к питью, пока снова не соединится с царским сыном. Когда отец увидел ее в этом состоянии, он поцеловал ее между глаз и промолвил:

— Благодарение Господу, теперь мы избавились от этого колдуна!

Но как ни пытался он поговорить с дочерью, ее печаль от этого только усиливалась.

Но что же происходило в это время с царским сыном? Пока он поднимался все выше в небеса, мысли его упорно возвращались к красоте и привлекательности девушки. Он улетал по воздуху все дальше и дальше, направляясь к городу своего отца.