13 мертвецов

Пирс бывал в заброшенных ковбойских городах на скотопрогонных трактах, в деревеньках, захваченных сорняком и бизоньей травой, но Лост-Лимит разительно отличался от городов-призраков. Ни кабака, ни дансинга, ни почтамта или постоялого двора. Только тоскливые лачуги, сараи, давно не использовавшиеся факелы на вкопанных шестах, маленькая церковка с острым шпилем. От французов сохранился крепкий двухэтажный дом в глубине. Там, вероятно, размещались офицеры, а позже жил духовный лидер общины.

В центре просторной площади торчал столб, который Пирс принял за виселицу. Приглядевшись, он различил медный колокол, болтающийся на веревке.

Каблуки застучали по настилу. Гости вертели головами, хмурились.

– Ветер воет, будто Ла Йорона, – пробормотал Круз. И пояснил для американцев: – Так мы называем плакальщицу, мертвую, но живую.

– Миленько, – буркнул Мердок, прислушиваясь к непогоде.

Мерфи приказал Дефту разгрузить «студебекер», мулов и лошадей привязать к коновязи и накормить. Старик настороженно всматривался в темные оконные проемы. Его губы беззвучно двигались. Малка, индеанка, участливо приобняла Дефта.

Как и калитка, дверь главного дома была распахнута, засовы выбиты. Внутри пахло прахом и плесенью. Пирс чиркнул серной спичкой, поджег лампу и прикурил от той же спички. Керосиновые фонари разогнали мрак. Будто черную жижу выкачали из резервуара. Громоздкий камин раззявил напичканную золой пасть. Вокруг сгрудились колченогие стулья. Пол покрывал слой пыли. Тускло блеснул какой-то кругляш. Пирс наклонился и подобрал его. Всего-то башмачная пуговица.

Пока товарищи втаскивали в гостиную пледы и провиант, Пирс прогулялся по изогнутой лестнице на второй этаж и исследовал грязные комнаты. Катышки сухого крысиного помета рассыпались под подошвами. На тумбе в угловом помещении, в оправе паутины, лежала распухшая Библия. Пирс коснулся обложки кончиками пальцев в перчатках.

«Не смей! – донесся из прошлого дребезжащий голос бабки. – Не смей трогать Священную Книгу, выродок!»

Старые шрамы зачесались на спине. Следы плетей. Ожоги. Бабуля дымила папиросами и обожала тушить их о кожу внука.

Из окна Пирс смотрел не мигая на площадь. Пики сосен раскачивались за куртинами, как нетерпеливо перетаптывающиеся гиганты. Узкие нагроможденные хибары казались домовинами, поставленными на попа, могильными плитами. Столб с колоколом отбрасывал длинную тень. Пирс поискал источник света и увидел луну в разодранном саване облаков – лобастую, круглобокую, напоминающую голый череп.

«Зачем я здесь?» – спросил Пирс у мертвого поселка.

Ответом был скрип половиц, но, обернувшись, бывший помощник шерифа и бывший грабитель банков никого не обнаружил за спиной.

На растопку камина пошло крыльцо соседней лачуги. Огонь с остервенением пожирал доски. Мужчины сидели полукругом, время от времени прикладываясь к горлышкам бутылок. Мердок забросил ноги на стол и наслаждался сигарой. Круз играл на красивой губной гармошке, которую отказывался ставить, картежничая с Родсом. Эллисон, выпускник военной академии Вест-Пойнт, пролистывал пожелтевшую книгу, найденную в шкафу в смежной комнате. Отсутствовал Дефт: по указке Мерфи старик устанавливал засовы на ворота, калитку и на двери дома.

– Завтра придется поработать, – сказал Мерфи. – Будем взламывать полы, пока не наткнемся на клад.

– А если нет никакого клада? – спросил Родс.

– Он есть. – Мерфи покрутил ус. – Я чую.

– Послушайте, – Эллисон ткнул пальцем в книгу. – Здесь описывают «земли к северу от Утеса Забвения». «Алгонкины не врали, он обитал в лесах. Горе тому, кто увидит его: ростом до звезд, он шагает по верхушкам деревьев и бьет в луну, как в бубен».

– Что за дрянь ты читаешь? – полюбопытствовал Мердок.

– Забавная книжица про ведовство.

– И кто же там шагает по соснам?

– Его называют…

– Вендиго. – Мужчины синхронно посмотрели на Малку. За все дни путешествия это было первое слово, сорвавшееся с ее уст. Индианка поднесла к камину котелок с картошкой и мясом. Мердок причмокнул, оценивая линию ее тела под шерстяной юбкой. Малка подвесила котелок над огнем и оглядела присутствующих расширившимися зрачками, окаймленными карей радужкой. – Бог-людоед. Тот, кто встретится с ним, почувствует убийственный голод. Это случилось с французами. И с переселенцами после. И с теми, кто по глупости забредал в леса. В его угодья.

– Ты в это веришь? – спросил Мерфи. Индианка достойно выдержала взор убийцы, чем вызвала у Пирса симпатию.

«Не такая она и замухрышка, как мне показалось сперва».

Малка промолчала, но это было молчание-утверждение.

– Веришь, – сказал Мерфи, – и все равно поплелась за нами?

– От судьбы не уйти, – рассудительно сказала Малка. – Так ведь вы, белые, говорите?

Дверь открылась, в гостиную вошел Дефт, за ним влилась волна холода, прокрались тени.

– Полнолуние, – сказал старик, приплясывая от мороза. – Луна не идет на убыль, хотя должна.