150 часов до встречи

– Помой посуду пока что, – велит мне Вика, нагружая сковородкой, тарелками и вилками. Хоть это и не особо по мужской части, но я принимаюсь за работу без возражений. Эх, такое ощущение, что моё желание казаться нужным и полезным скоро перерастёт в подкаблучничество.

К моему возвращению на столе в ожидании стынет чашечка кофе и свежие плюшки. Присаживаясь на свои места, мы с Викой продолжаем говорить о всякой беззаботной ерунде. Незаметно в нашем лексиконе появляются свои фишки и локальные мемы. То мы говорим на киргизском акценте, то шутим про приманки для машин. Я даже и не замечаю, как в своих рассказах начинаю называть неприятных мне личностей долдонами.

Когда Вика отлучается в туалет, я впервые за всё время вспоминаю про телефон. Так странно, что вещь, без которой раньше я никак не мог занять себя в свободное время, с каждым днём всё больше теряет прежнюю важность.

Тем не менее, он уже полностью зарядился, а часы показывают четвёртый час. Не пора ли уже выдвигаться?

Мне очень неудобно сообщать Вике о моём решении уходить, но я надеюсь, что, увидев меня за сборами, она сама всё поймёт, поэтому достаю из шкафа куртку и делаю вид, будто что-то укладываю в рюкзак.

– Ты куда? – удивляется Вика, вернувшись.

– Мне пора… – с тоской выдаю я.

– Прямо сейчас? – кажется, я впервые читаю на её лице растерянность. – Я думала, ты у меня переночуешь. Или хотя бы ещё задержишься…

– Я не могу, извини, – вздыхаю я, чувствуя себя как никогда дерьмово. – Мне не стоит задерживаться, у меня ведь цель… Да и ты сама говорила, что нельзя всё время оставаться на обочине в ожидании, когда за тобой вернётся любимая машина.

– Но я надеялась, что наша поездка продлится дольше…

От прежней Вики не осталось и следа. Я думал, она либо отнесётся к моему уходу спокойно, ведь сама же учила отпускать людей, либо всеми силами будет убеждать меня остаться. Но она лишь опустила руки. В очередной раз человек, к которому она прониклась всей душой, предаёт её. Высаживает где-то посреди трассы, говорит: «Мне в другую сторону» и уезжает навсегда. И становится очередным бывшим лучшим другом. К этому невозможно привыкнуть, как бы она не старалась, и каждый раз становится для неё новым ударом.

– Может… ты продолжишь путешествие со мной? – предлагаю я единственный вариант, подходящий для нас обоих. Но Вика покачивает головой, натягивая на лицо излюбленную улыбку.

– Я уже накаталась. Сегодня хочу поспать дома.

Я киваю и продолжаю собираться. Надеваю куртку, обуваюсь. Мы стоим на пороге, не в силах расстаться.

– Может, тебе такси вызвать? – спрашивает Вика. – Тут не особо близко до выезда топать.

– Не, я лучше пешком, город хотя бы посмотрю.

– Я могу пойти с тобой, покажу места любимые, – воодушевляется Вика, и я бы с огромным удовольствием ответил ей согласием, но понимаю: если она пойдёт со мной, то я никуда так и не уеду. Все мои размышления отображаются у меня на лице, и она всё понимает. – Дай свой телефон.

Я без задней мысли протягиваю ей смартфон, предварительно разблокировав. Понажимав несколько кнопок, она останавливается в ожидании чего-то. Через секунду раздаётся рингтон её телефона. Она нажимает на клавишу отбоя и возвращает телефон мне.

– Звони, если всё-таки решишь вернуться.

После этого мы, наконец, выдвигаемся в коридор в сторону запасного выхода и на прощание обнимаемся. Сжимаем друг друга крепко-крепко, изо всех сил, как самые близкие люди, которые прощаются навсегда.

Муром

4 июня, вечер

На душе тоска и гнусное желание позвонить Вике, развернуться и прийти в общагу, весь вечер уссываясь над тупыми шутками. В голове рождаются идеи того, как мы могли бы подшутить над долдоном-ботаном: вторгаемся ночью в его комнату, мажем пастой его лицо, повсюду развешиваем туалетную бумагу или как там ещё развлекаются в лагерях?

Я мечтаю о том, как Вика всё-таки становится вожатой и берёт меня в помощники. Как мы всё время ходим вместе, шутим и прикалываемся, используя только нам понятные фишки, а остальные ребята из отряда с завистью смотрят на меня, расспрашивая, как мы познакомились с Викой…

Как же всё-таки легко завладеть моим сердцем.

Но я иду дальше. Я никогда не возвращаюсь назад и не вернусь на этот раз.

Только и вперёд я тоже не иду.

Я даже не стал смотреть в навигаторе, где находится выезд из города. Просто петляю по улицам, но не нахожу ничего примечательного, даже ни одного памятника. Вскоре ноги сами выносят меня обратно к Викиной общаге. Я стараюсь быстрее оттуда смотаться, чтобы не сделать то, о чём буду жалеть, но ноги совершенно не слушаются, замедляя шаг. Я вглядываюсь в окна с желанием увидеть Вику, но при этом сам же этого боюсь. Если она меня заметит, то мне будет некуда уже деться, придётся вернуться. Наконец я нахожу её окно и вздыхаю наполовину разочарованно, наполовину с облегчением – у неё занавешены шторы.

Ладно, хватит бессмысленных брождений. Забиваю дорогу в навигаторе – путь, как и предупреждала Вика, не близкий – идти не меньше часа по прямой дороге. Но, оказавшись в другом районе, я вижу Муром совсем другим городом.