Читаем 151 стихотворение полностью

и полетели к статуе знаменитого мореплавателя

пытаясь сохранить неустойчивое равновесие


Близнец поймал большую Рыбу

а у нее другой Близнец

внутри под ребрами в темнице

ну вот разговорились

давно ты здесь?

дня три

а сам уже покрылся рыбьим мехом

губами еле шевелит

тут Рыба как чихнет

и глаз ее как выскочит раздутый

кровавым мыльным пузырем

и Близнецы в нем отражаются синхронно

с двух сторон

как пар от чайника и дым от сигареты


НЕ ЗНАЮ Я НЕ ЗНАЮ Я НЕ ЗНАЮ

кричит Стрельцу вертлявый Водолей

а тот

любимец тонких гнутых линий

первопроходец граций и кумир

преторианцев заводных

сосредоточенно прицеливается

и говорит себе под нос

сосредоточенно — а вот сейчас

посмотрим


у Рака умерла собака

он взял другую поносить

но и у той вдруг стало разносить

полголовы а тела стало ма-ало

он раздобыл вина и мыла

но ей не захотелось ничего

она взглянула только на старания его

и просто умерла

от рака


ну вот настало время и Тельцу

умыть лицо и поклониться в ноги

и подобрав соломинку с дороги

задумчиво поковырять в носу

настало время сделать свой

неокончательный но выбор

кострец огузок сердце ливер

мозги лопатки мягкий край

берешь к примеру мягкий край

и кроешь твердою валютой

Вот и

н е т н и ч е г о в е л и к о г о

н е т и н е в о з м о ж н о г о


2-3.11.91

встает и падает...


встает и падает — встает

не держится — упал — встает

но встать не может — встал — упал

цепляется — опять упал

опять в поту и вроде к стулу

прилип — вот кажется встает

нет снова падает — а, черт!

роняет воблу и микстуру

случайно сносит со стола

письмо о пользе лицедейства

как гений в проруби злодейства

пробулькивается — берет весло

гребет — старается — сопит

гребет — однако не гребется

тыр-пыр — нет на фиг — не гребется

всё — отдыхай — нет вроде бы гребет

то есть вроде бы движенья нет

иль есть оно? мудрец лукавый

другой смолчал бы — левой-правой

но как молчать когда движенья нет

иль кажется что нет — упал

нет подожди сейчас он встанет

нет — вот увидишь — встанет встанет

ну-ну еще немного — встал

порядок — батюшки — стоит

неделю — год — не шелохнется

как и на что он отзовется

мы знаем знаем — пусть пока стоит


5.93

давай переосмыслим дорогая...


давай переосмыслим дорогая

давай переосмыслим дорогой

вот ты пошлешь на город ураганы

а я набью карманы курагой

ты сделаешь итогом воскресенье

а я опять его переживу

ты рассекаешь — я жую

ты квасишь — я скисаю

а тут еще и трансформатор гудит

как гудит?

ууууууууууууууууу


11.2.92

Желания (семь проекций)



1


два заветных желания в сердце моем

поскорее расправиться с грозным врагом

с накопившимся грязным бельем

это первое значит желание в сердце моем

а второе поесть кураги

усладить после тягостной битвы

простую насущность свою

но смотрю я на слабую личность свою

отраженную слабо в оконном стекле

ну какой я боец правдолюбец атлет

ну какие расправы на зрелости лет

НЕТ

лучше влезу в долги

но поем кураги

а враги уж пускай

подождут



2


одно желанье в сердце у меня

ЧТОБ ТЫ МЕНЯ ЛЮБИЛ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ

при небесах синеющих насквозь

под пенье птиц троллейбусов сирен

под детский смех и хлопанье дверей

чтоб ты меня любил в кругу зверей

сограждан и гостей из дальних стран

и в очереди у палатки КВАС

под одобрительные возгласы толпы

чтоб вещи люди здания рабы

чтоб целый мир поехал вкось и вкривь

от восхищения ВОТ ЭТО ЛЮБОВЬ



3


есть у меня три желанья

ноль треугольник огонь

нолик заснул на железной кровати

треугольник летает под потолком

тычась в углы со своим сокровенным динь-динь

пока не скажу ему хватит

а огонь

о-о-оооооооооо

у него такая родословная

баснословная

но можно звать и просто по имени

ОГОНЬ



4


четыре черненьких чумазеньких желанья

чуть-чуть не скоммуниздили все наше

мирозданье



5


моих желаний ровно пять

с утра вселенную обнять

потом зеленых подзанять

чтоб всю вселенную проехать

и снова что-нибудь обнять

и выпить

к вечеру

попозже



6


двенадцать желаний похожих на каплю воды

неспешно возлягут за пиршественные столы

двенадцать коринфских этрусских форосских голов

уронив под столы

одновременно


орел разродившийся белою курицей

съевшей лавровый венок

в засохшую рощу летит

подавая бессмысленный знак

кто понимает

становится очень тихо

все наблюдают за пролетающим ангелом

несущим в клюве новорожденного милиционера



7


моих желаний ровно пять

первое — поскорее начать

второе — подумать

третье — вовремя остановиться

четвертое — посоветоваться с первоисточниками

пятое — насрать на все это

шестое — суббота

седьмое — то что сильнее всего

побеждает простое большинство


23-26.10.91

сухое красное вино…


сухое красное вино

любимой капнуло на телекс

и моментально превратилось

в сырое красное пятно

любимая сказала — о!

что за бардак


дунул ветер — залаяли собаки

стукнул молоток

и бывший мальчик для битья

а ныне деятель искусства

сказал моей любимой устно

не плачь любимая моя

здесь нет мотива для самоубийства

и мы быстро выпили еще по одной


наступило утро — ветер усилился

позвонил Ной

говорит — собирайтесь

через час отправляемся

мы в нерешительности переглянулись

и в нерешительности выпили еще по одной


потом пробило два часа

потом четыре — восемь с половиной

зажгли сандал — потом лаванду

потом устали а потом

я все-таки спросила где ты был

в момент последнего удара

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия