16 лѣтъ въ Сибири

Мы получили также всѣ вышедшіе номера «Соціалдемократа», издававшагося Плехановымъ и товарищами, но, само собой разумѣется, здѣсь мнѣ неудобно передавать, какимъ способомъ. Помѣщенныя въ этомъ органѣ статьи Плеханова по поводу беллетристовъ-народниковъ, а также о Чернышевскомъ, вызвали среди большинства заключенныхъ громы негодованія, и по его адресу сыпалась брань. Подобно бѣднымъ провинціалкамъ, нѣкоторые заключенные «въ критикѣ» также видѣли только одно лишь «ругательство» и, часто не понимая смысла статей Плеханова, но видя, что онъ не превозноситъ до небесъ любимыхъ ими писателей, что онъ осмѣливается тѣ или другіе взгляды послѣднихъ не одобрить, находили такое его отношеніе «ужаснымъ, возмутительнымъ, преступнымъ». Мнѣ, какъ единомышленнику Плеханова, при сей оказіи также, конечно, не мало доставалось. Но «капля долбитъ камень», говоритъ латинская пословица, и подъ вліяніемъ, какъ перечисленныхъ журналовъ, такъ и вызывавшихся ими споровъ, постепенно то тотъ, то другой начиналъ колебаться въ правильности народническихъ и террористическихъ взглядовъ.

Само собою разумѣется, что кромѣ офиціальнаго пути для полученія корреспонденціи съ воли, у насъ почти всегда имѣлся также и конспиративный способъ, устраивавшійся посредствомъ подкупа и всякаго рода ухищреній. Такой нелегальной почтой, большей частью функціонировавшей довольно правильно, мы пользовались для сношеній съ женской тюрьмой и съ вольной командой. Благодаря этой почтѣ, мы почти всегда довольно хорошо знали, какъ живутъ заключенныя женщины и вольно-командцы, а также получали свѣдѣнія о жизни политическихъ ссыльныхъ въ разныхъ мѣстахъ Россіи.

Какъ я уже упоминалъ, по полученіи почты комендантъ сообщалъ старостѣ, а послѣдній, подойдя къ двернымъ окошечкамъ, объявлялъ по всѣмъ камерамъ, кому сколько прислано было денегъ и общую сумму всей получки, такъ какъ размѣръ ея былъ для насъ очень важенъ. Въ свою очередь и библіотекарь также сообщалъ каждый разъ, что имъ получено съ почтой. Онъ велъ особыя очереди раздачамъ по камерамъ, какъ періодическихъ изданій, такъ и вновь пришедшихъ книгъ. Если кто-нибудь получалъ личный подарокъ, — бѣлье, обувь и пр., то, смотря по желанію получателя, такія вещи оставлялись имъ у себя или онъ предоставлялъ ихъ въ распоряженіе старосты. Послѣдній въ этомъ случаѣ объявлялъ по камерамъ о поступившихъ къ нему вещахъ, и желавшіе получить ихъ записывались, а затѣмъ бросали жребій. Но приходившими съ почтами на чье бы то ни было имя лакомствами или колоніальными продуктами распоряжался самъ староста. Онъ дѣлилъ такіе продукты на число сидящихъ въ каждой камерѣ и передавалъ въ послѣднюю причитавшуюся ей часть: затѣмъ лицо, которое мы иногда называли «общимъ дѣлителемъ», съ аптекарской точностью распредѣляло полученный гостинецъ между всѣми сокамерниками, проявляя при этомъ подчасъ изумительную находчивость и сообразительность, чтобы достигнуть полнаго равенства и справедливости. Этотъ же «общій дѣлитель», имѣвшійся въ каждой камерѣ и бывшій въ большинствѣ случаевъ, если не математикомъ по спеціальности, то во всякомъ случаѣ лицомъ, практически знавшимъ хорошо четыре правила ариѳметики, — разливалъ всѣмъ «баланду» и раскладывалъ «каждый имѣетъ» и другія кушанья въ чашки.

Стремленіе къ равенству доходило у нѣкоторыхъ чуть не до маніи; иной чувствовалъ даже неловкость, что ему родные посылаютъ то ту, то другую вещь, когда другіе ничего не получаютъ. Но встрѣчались и мелко эгоистичные люди, которые, повидимому, неохотно дѣлились съ другими своими получками. Такихъ лицъ было, правда, немного, и они далеко не пользовались расположеніемъ остальныхъ. Даже относительно новыхъ книгъ нѣкоторые изъ товарищей не считали себя вправѣ выписывать ихъ по личному вкусу, — они предлагали, чтобы всѣ заключенные принимали участіе въ составленіи списка по индивидуальному желанію каждаго. Чтобы и въ этомъ отношеніи достигнуть полнаго равенства, Феликсъ Конъ сообщилъ, что близкіе ему люди могутъ ежегодно жертвовать извѣстную сумму и предоставилъ эти деньги въ распоряженіе желавшихъ участвовать въ выпискѣ новыхъ книгъ; сумма эта затѣмъ номинально дѣлилась между всѣми заключенными и, такимъ образомъ, каждый располагалъ правомъ выписать себѣ какую-нибудь книгу на опредѣленное число рублей; при этомъ, если данное сочиненіе стоило больше причитавшейся на долю каждаго суммы, то нѣсколько человѣкъ вступали между собою по этому поводу въ соглашеніе. Этимъ путемъ достигалось удовлетвореніе самыхъ разнообразныхъ вкусовъ, — и любителей легкаго чтенія и «мухоморовъ», какъ называли у насъ людей, читавшихъ такія серьезныя книги, отъ которыхъ распространялась убивавшая мухъ скука.