16 лѣтъ въ Сибири

Если-бы мы заявили Томилину о совершенной Масюковымъ растратѣ, ему предстояло лишеніе всѣхъ правъ и ссылка на поселеніе въ Якутскую область, что, какъ я уже упомянулъ выше, случилось съ однимъ изъ его предшественниковъ, ротмистромъ Манаевымъ. Но губить жалкаго Масюкова никому изъ насъ не хотѣлось; поэтому, потолковавъ немного, мы поручили нашему старостѣ выдать бывшему коменданту росписку въ полученіи всего намъ слѣдуемаго и взять съ него предложенное обязательство. Масюковъ, такимъ образомъ, былъ спасенъ. Но, какъ можно было заранѣе предвидѣть, долга онъ намъ впослѣдствіи не подумалъ уплатить, а мы не предъявили никому его росписки.

Новый нашъ начальникъ, капитанъ Томилинъ, оказался очень умнымъ, тактичнымъ и не злымъ человѣкомъ. Онъ охотно удовлетворилъ первую нашу просьбу о дозволеніи всѣмъ вольнокомандцамъ проститься съ оставшимися въ тюрьмѣ тринадцатью товарищами[46], передъ ихъ уходомъ въ Акатуй. Насъ всѣхъ, мужчинъ и женщинъ, пустили въ тюрьму. Предназначенныхъ къ отправкѣ вновь побрили, заковали въ кандалы и нарядили въ арестанскіе халаты съ двумя желтыми бубновыми тузами на спинахъ, что при Масюковѣ вовсе не практиковалось въ тюрьмѣ. Крайне тяжело было смотрѣть на товарищей, отправляемыхъ въ этомъ нарядѣ. Простившись съ ними, мы видѣли затѣмъ, какъ они, окруженные огромнымъ числомъ конвойныхъ, пошли по дорогѣ, побрякивая кандалами. Долго потомъ провожали мы ихъ глазами, думая о тѣхъ новыхъ мукахъ, которыя ждутъ ихъ впереди.

Мужская политическая тюрьма была, такимъ образомъ, навсегда уничтожена на Карѣ: тамъ осталась только вольная команда; да на Усть-Карѣ, вмѣстѣ съ уголовными каторжанками, сидѣли еще четыре наши женщины: Ананьина, Салова, Тринитадская и Якимова.

Надзоръ за нами въ вольной командѣ состоялъ въ томъ, что ежедневно, утромъ и вечеромъ, къ намъ на квартиры являлся надзиратель съ тетрадкой, въ которую мы заносили свои фамиліи. Поѣздки на разстоянія въ 15 верстъ, мы могли дѣлать только съ разрѣшенія нашего смотрителя, — того самаго Похорукова, котораго ранилъ Ѳомичевъ. Но въ дѣйствительности это не строго соблюдалось, и мы ѣздили, не спрашивая его.

Вскорѣ послѣ нашего выхода въ вольную команду, изъ главнаго тюремнаго управленія, которому мы были теперь подчинены, наравнѣ съ уголовными, пришло распоряженіе ввести среди насъ, политическихъ, туже круговую поруку, какая существовала среди уголовныхъ вольнокомандцевъ: они были раздѣлены на десятки; каждый десятокъ выбиралъ изъ своей среды десятника, который обязанъ былъ слѣдить, чтобы никто изъ его состава не убѣжалъ. Въ случаѣ же побѣга одного, весь десятокъ вновь запирали въ тюрьму. Чтобы не подвергнуться этой участи, уголовные предпринимали побѣги сразу цѣлымъ десяткомъ. Когда намъ объявили объ этомъ распоряженіи, мы, послѣ дебатовъ, заявили капитану Томилину, что ни въ какомъ случаѣ не можемъ принять этой круговой поруки, такъ какъ она имѣетъ характеръ надзора другъ за другомъ, а мы полицейскихъ ролей исполнять не желаемъ. Отъ круговой поруки насъ, благодаря старанію Томилина, освободили; но всѣмъ намъ было ясно, что, въ случаѣ побѣга кого-либо изъ насъ, остальныхъ вольнокомандцевъ вновь посадятъ въ тюрьму. Одно это обстоятельство являлось уже достаточнымъ препятствіемъ для попытки къ побѣгу; но и по другимъ, указаннымъ выше, причинамъ невозможно было бѣжать съ Кары въ тѣ времена.

Жизнь наша въ вольной командѣ во многихъ отношеніяхъ измѣнилась къ лучшему, особенно на первыхъ порахъ: мы не только не были вѣчно подъ замкомъ, но насъ не брили, мы могли носить собственное платье, намъ дозволяли заниматься всякими ремеслами и работами, и мы имѣли право отъ собственнаго имени переписываться съ родными и близкими лицами.

Особенно же пріятна была, послѣ многихъ лѣтъ пребыванія въ тюрьмѣ, полученная нами возможность въ любое время дня выходить изъ своего помѣщенія и гулять по окрестностямъ поселка. Это естественное право всякаго человѣка научается цѣнить лишь тотъ, который въ теченіе долгаго времени былъ лишенъ его.

Въ матеріальномъ отношеніи, съ выходомъ въ вольную команду, жизнь наша также въ значительной степени начала скоро измѣняться къ лучшему: къ прежнимъ источникамъ — къ продуктамъ, отпускавшимся намъ отъ казны въ томъ же количествѣ, какъ и въ тюрьмѣ, и къ деньгамъ, получавшимся нами отъ родныхъ, — для нѣкоторыхъ прибавилась еще возможность имѣть и небольшой частный заработокъ, значительная часть котораго также обязательно вносилась ими въ общую кассу согласно выработанной нами новой конституціи.