16 лѣтъ въ Сибири

Отдѣльную избушку я занялъ только послѣ ухода Стефановича (въ ноябрѣ 1890 года) на поселеніе, — съ тѣхъ поръ мы съ нимъ не видѣлись втеченіе 15 л. Хатенка моя принадлежала казнѣ, и мнѣ предоставили ее въ полуразрушенномъ состояніи; я отремонтировалъ ее на собственный счетъ и имѣлъ массу хлопотъ, пока сдѣлалъ ее сколько-нибудь удобной. Расположена она была на краю нашего поселка, рядомъ съ кладбищемъ. Дверь въ ней была до того плохо прилажена, что, при малѣйшемъ толчкѣ извнѣ, открывалась настежь. А кругомъ жила масса уголовныхъ, между которыми встрѣчались отчаянные типы. Тѣмъ не менѣе, никогда, помню, не приходилось опасаться чего-либо съ ихъ стороны. Возвращаешься, бывало, поздно ночью домой по безлюднымъ дорогамъ и тропинкамъ такъ же спокойно, какъ дѣлаешь это въ благоустроенномъ городѣ.

Самой худшей репутаціей изъ уголовныхъ вольнокомандцевъ пользовался тогда нѣкій Лысенко. Разсказывали, что онъ, ради грабежа, вырѣзалъ большую семью въ нѣсколько душъ, въ томъ числѣ и малолѣтнихъ дѣтей. Здоровый, крѣпкій старикъ, лѣтъ 65 на видъ, онъ производилъ впечатлѣніе благообразнаго и не злого человѣка; къ тому-же онъ былъ очень набоженъ. Зная его лично, трудно было себѣ представить, чтобы онъ былъ способенъ убивать младенцевъ. Меня очень интересовало, насколько справедливы циркулировавшіе о немъ слухи. Однажды мой товарищъ прямо спросилъ его объ этомъ.

— То правда! Что подѣлаешь? — отвѣтилъ онъ.

— Но какъ могли вы убивать невинныхъ младенцевъ?

— Ажъ плачешь, та ріжешь! На то була воля Господа: якъ-бы вінъ того не захочівъ, я не могъ бы убыть, а они меня убыли-бы. Значитъ, вінъ послалъ меня.

— Ну, а убили-бы вы меня, Лысенко, если бы встрѣтили гдѣ-нибудь въ тайгѣ? — спросилъ мой товарищъ, къ которому Лысенко, повидимому, хорошо относился.

— Якъ бы знавъ, то у васъ гроши е, убывъ бы, — отвѣтилъ онъ чистосердечно.

Въ описываемое мною время Лысенко занимался недозволеннымъ на Карѣ промысломъ, — скупкой такъ называемаго «хищническаго золота» и тайной продажей водки. Надо замѣтить, что карійское населеніе жило тогда при совершенно исключительныхъ условіяхъ. Почти у всѣхъ мѣстныхъ жителей были довольно хорошіе заработки, что, главнымъ образомъ, объяснялось добычей золота въ этомъ богатомъ драгоцѣннымъ металломъ районѣ. Съ одной лопатой и деревяннымъ лоткомъ не только взрослый человѣкъ, но также женщина и подростокъ могли въ теченіе нѣсколькихъ часовъ намывать въ Карѣ или въ многочисленныхъ впадавшихъ въ нее ручьяхъ золота на одинъ-два, а иногда и больше рублей. Такое занятіе называлось «хищничествомъ» и, хотя оно строго преслѣдовалось начальствомъ, но едва-ли не сплошь все мѣстное населеніе занималось имъ или было къ нему болѣе или менѣе причастно. Исключеніе составляли мы, политическіе преступники, да очень немногіе изъ мѣстныхъ интеллигентныхъ лицъ. Тысячи людей разныхъ соціальныхъ слоевъ и профессій, жившіе въ нѣсколькихъ поселкахъ, раскинутыхъ по Карѣ и ея притокамъ, не только хорошо существовали, но нерѣдко и наживались, благодаря хищническому золоту. Я зналъ тамъ семьи, въ которыхъ по нѣсколько человѣкъ одновременно отправлялось въ опредѣленное время на такую добычу, — словно они занимались самымъ законнымъ промысломъ. Никто рѣшительно, не исключая чиновниковъ, не считалъ этого занятія сколько-нибудь предосудительнымъ. Наоборотъ, большинство мѣстнаго населенія находило вполнѣ естественнымъ пользоваться результатами собственнаго труда и предпріимчивости на землѣ, объявленной частной собственностью царя или какъ принято на офиціальномъ языкѣ говорить — «кабинета Его Величества». Поэтому, несмотря на громадныя затраты, которыя дѣлало это учрежденіе для охраны таившагося въ нѣдрахъ земли того района золота, — огромное большинство этого металла добывалось хищническимъ способомъ и затѣмъ черезъ равныхъ посредниковъ и перекупщиковъ сплавлялось въ Китай, гдѣ цѣна его была значительно выше той, какую давалъ за него «Кабинетъ».

Всѣ изслѣдователи Сибири единогласно признаютъ, что «хищники золота» принесли огромную пользу краю. Въ поискахъ за этимъ металломъ они исколесили необъятную сибирскую тайгу и открыли многочисленныя, а нерѣдко и богатѣйшія золотыя розсыпи. Конечно, немногое отъ этихъ открытій перепадаетъ самимъ «хищникамъ»: огромное большинство послѣднихъ не выходитъ изъ положенія чернорабочихъ, имѣющихъ лишь на дневное пропитаніе, и почти всѣ они никогда не вылѣзаютъ изъ кабалы у разнаго рода перекупщиковъ и подрядчиковъ.

Я уклонился-бы отъ темы моихъ записокъ, если-бы вздумалъ подробнѣе описать положеніе «хищниковъ золота». Скажу лишь, что они живутъ совершенно особеннымъ бытомъ, въ которомъ чрезвычайно много своеобразнаго и интереснаго[47].