16 лѣтъ въ Сибири

Какъ и Марья Павловна, С. Богомолецъ была ярой бунтаркой не только по убѣжденіямъ, но и по темпераменту: все время ея пребыванія на каторгѣ — около 10 л. — прошло не только въ непримиримой, но въ отчаянной борьбѣ со всякаго рода начальствомъ. Въ этомъ отношеніи С. Богомолецъ шла еще значительно дальше своей подруги: между тѣмъ какъ М. Ковалевская возставала лишь противъ всякаго рода насилій, Софья Николаевна въ каждомъ чиновникѣ видѣла политическаго врага, простой разговоръ съ которымъ она считала уже непозволительнымъ опортунизомъ. Она видѣла отступленіе отъ революціонныхъ принциповъ въ такихъ, напр., актахъ, какъ допущеніе обыскивать себя безъ сопротивленія. Малѣйшій компромисъ, на каковой поневолѣ принужденъ итти всякій заключенный, С. Богомолецъ считала малодушіемъ и преступленіемъ. Сама она ничему не подчинялась и ничего не боялась. Нисколько не заботясь не только о своемъ здоровьѣ, но и о жизни, Софья Николаевна рѣшительными пріемами поведенія прямо держала въ страхѣ разнаго рода должностныхъ лицъ, такъ какъ они вполнѣ убѣдились, что ее нельзя обуздать никакими наказаніями. Самымъ близкимъ, вѣрнѣе даже — единственнымъ ея другомъ была Елена Россикова, несмотря на большую разницу въ ихъ возрастахъ: С. Богомолецъ было тогда около 30 лѣтъ, а Россиковой далеко перевалило за сорокъ. Послѣдняя въ концѣ 70-хъ гг. пріобрѣла у насъ довольно большую извѣстность.

Весной 1879 г. въ г. Херсонѣ обнаружена была кража изъ мѣстнаго казначейства 1.500.000 руб., путемъ подкопа изъ сосѣдняго дома. Полиція вскорѣ напала на слѣдъ, и по дорогѣ въ одну изъ окрестныхъ деревень нагнала женщину, которая везла что-то въ мѣшкахъ, находившихся на крестьянской телѣгѣ. Женщина эта оказалась женой управляющаго однимъ крупнымъ имѣніемъ на югѣ, Еленой Россиковой, а въ мѣшкахъ полиція нашла 1.000.000 руб. Спустя нѣкоторое время найдены были, за вычетомъ 10 тые. руб., и остальныя деньги. Главными организаторами этого небывалаго у насъ предпріятія оказались Федоръ Юрковскій и Ел. Россикова. Они затѣяли похищеніе денегъ для революціонныхъ цѣлей. Состоявшійся въ Одессѣ военный судъ приговорилъ Россикову къ безсрочной каторгѣ, послѣ чего ее отправили на Кару. Но, какъ я уже упоминалъ за столкновеніе съ комендантомъ, ее, вмѣстѣ съ тремя подругами, въ видѣ наказанія, перевели оттуда въ иркутскій замокъ. На каторгѣ Россикова тоже все время вела безпощадную борьбу и, какъ Ковалевская и Богомолецъ, также ни предъ чѣмъ не останавливалась, никого и ничего не боялась.

Наконецъ, четвертой узницей въ иркутскомъ замкѣ была Марія Кутитонская. По окончаніи одесскаго института, она также примкнула къ революціонному движенію на югѣ въ срединѣ 70-хъ годовъ, а лѣтомъ 1879 г. была арестована и привлечена по дѣлу Чубарова, Лизогуба и др. къ военному суду, который приговорилъ ее къ 4 г. каторжныхъ работъ. По окончаніи этого срока на Карѣ, Кутитонскую отправили на поселеніе въ городокъ Акту (Забайк. Обл.). Но недолго пользовалась она относительной свободой. На Карѣ въ 1882 г. нѣкоторыми заключенными сдѣлана была попытка бѣжать изъ тюрьмы, что вызвало чрезвычайныя репрессіи, — объ этомъ подробнѣе сообщу ниже. Когда слухъ о всемъ перенесенномъ карійскими товарищами дошелъ до Кутитонской, она рѣшила отомстить главному виновнику расправы надъ заключенными, — забайкальскому губернатору Ильяшевичу. Безъ разрѣшенія она уѣхала изъ Акты въ Читу и здѣсь, явившись къ губернатору на квартиру, выстрѣлила въ него, но не причинила ему никакого вреда. Тѣмъ не менѣе, военный судъ приговорилъ ее къ смертной казни, которая затѣмъ замѣнена была безсрочной каторгой.

Стройная, изящная блондинка, съ мягкими, добрыми чертами лица, Марія Кутитонская располагала къ себѣ съ перваго взгляда. Массу физическихъ лишеній и нравственныхъ страданій пришлось ей перенести, пока она находилась въ предварительномъ заключеніи по дѣлу о покушеніи на губернатора: все время ее держали въ темномъ и сыромъ помѣщеніи на карцерномъ положеніи, т. е. на одномъ хлѣбѣ и водѣ. Уголовные арестанты, бывшіе въ той же тюрьмѣ, прониклись къ бѣдной узницѣ большой симпатіей; они, по ея разсказу, называли ее «Купидонской», что дѣйствительно шло къ ней. Съ большимъ для себя рискомъ, уголовные пробирались въ то зданіе, гдѣ ее содержали, и, урывая отъ своихъ скудныхъ средствъ, снабжали ее кое-чѣмъ съѣстнымъ. Если бы не эта помощь, Кутитонская, вѣроятно, не дожила бы и до суда. Ужасный режимъ крайне гибельно отозвался на ея здоровьѣ: Кутитонская получила болѣзнь легкихъ, отъ которой и скончалась въ иркутскомъ замкѣ (въ 1887 г.).