1905 год. Репетиция катастрофы

Странные дела творятся на свете. Русская революция продолжается наперекор несущимся из Парижа заявлениям, из которых мы узнаем, что во Франции вообще перестали понимать, что творится в России, и даже бульварные газеты перестали комментировать происходящие в России события. Действительно, телеграфные агентства распространили сообщение из Парижа. В нем прямо говорится о том, что думают о русской революции французы, которые, как известно, обладают врожденной способностью мыслить логически. Напомню уважаемым читателям, что у нас, во Франции, революцию воспринимают, как некую пьесу, написанную с соблюдением всех законов жанра, как трагедию, сочиненную в строгом соответствии с каноном «триединства»74. А у славян вместо «нормальной» революции получается какая-то ни на что не похожая «заваруха». Ясный французский ум отказывается понимать такой сумбур (кстати, точно так же, как долгое время он отказывался понимать Шекспира). Конечно, придет время, и в головах французов все встанет на свои места, но пока что наши кропатели революционных пьес с берегов Сены на все происходящее на берегах Невы поглядывают снисходительно с высоты своего славного революционного прошлого.

Я уже не раз пытался втолковать читателям совершенно очевидную истину: главная особенность русской революции заключается в том, что в ней на равных участвуют третье сословие и пролетариат. Французские мозги такое утверждение воспринимают как очевидный нонсенс. Потому что французы все меряют шаблоном Сент-Антуанского предместья, в котором дрались лишь за то, чтобы привести к власти буржуазное правительство. Во Франции твердо убеждены в том, что после падения в России бюрократического режима (до чего, впрочем, еще очень далеко) попытки двух революционных сил, социал-демократов и либералов, достичь столь необходимого компромисса интересов закончатся кровавой дракой между ними. Смешение интересов различных революционных сил представляется настолько нелогичным, что рациональному Западу даже не хочется разбираться во всей этой «каше». Ему гораздо проще из происходящих событий делать совершенно смехотворные выводы. Договорились до того, что назвали происходящую в Москве отчаянную битву «авангардными боями». Уверяют, что настоящая линия разлома обозначится лишь тогда, когда начнется формирование органа представительной власти, то есть когда все поймут, что, хоть победа и одержана, но главные битвы еще впереди.

А я утверждаю, что никогда еще присущая русским покорность судьбе не проявлялась с такой готовностью и отчаянной решительностью, как в эти страшные дни, когда развернулась отчаянная московская битва, когда запылал огонь и полилась кровь по всей империи, от сибирских окраин и до польских границ, от Литвы и до Кавказа, когда волны революции докатились до Санкт-Петербурга, опоясанного кольцом пушек и солдат.

Хотя при этом есть и такие люди, которые продолжают посещать театры, ужинать в ресторанах, сидеть за карточными столами. На прошлой неделе граф Т. принес в Купеческий клуб пару грязных чулок своей жены, положил их перед собой и, возможно, благодаря их чудодейственной силе, выиграл в карты четыре тысячи рублей.

Представители высшего света по-прежнему развлекаются, причем те из них, которые связаны с петербургскими руководящими кругами, в глаза не видали никаких революционеров. Они видят только патрули на Невском и Большой Морской и посему не утратили своего оптимизма. Они спокойны, они потрясающе спокойны!.. Достаточно было правительству продемонстрировать невиданную энергию, как все решили, что теперь они спасены. Днем и ночью идут повальные аресты. Это им придает уверенности. Запретили либеральные газеты, и они облегченно вздохнули. А какой они подняли шум по поводу того, что газет стало слишком много! В каком-то смысле, так оно и есть. С тех пор, как объявили свободу печати, каждый, кто мнил себя интеллигентом, принялся издавать какой-нибудь листок. Только и слышались крики: «Первый номер газеты…» Понятно, что второго номера не будет. В порядке шутки рассказывают, как некий господин шел по Невскому проспекту и громко кричал, что он не хочет издавать газету. Его немедленно арестовали. Полиция не любит оригиналов.

Последствия забастовок весьма печальны, но иногда они бывают забавными. Например, поезд, на целую неделю застрявший из-за забастовки на вокзале в Пскове, стал родным домом для большого количества пассажиров. Смирившись с ситуацией, пассажиры начали обустраиваться в вагонах, да так, словно собрались зимовать в этом поезде. Один профессор Санкт-Петербургского университета, твердо соблюдавший правила гигиены, взял себе в привычку по утрам отправляться в пеньюаре своей жены в вокзальную душевую комнату и там со всеми удобствами совершать омовения. Однажды утром, пока он плескался в душе, появились солдаты железнодорожной части, и вскоре без какого-либо предупреждения, поезд тронулся и поехал. Жена профессора кричала изо всех сил, но все было напрасно. Несчастный остался в Пскове без денег, без носков, в пеньюаре жены и тапочках.