1905 год. Репетиция катастрофы

Я бы покривил душой, если бы сказал, что на этой неделе, отмеченной забвением всего и вся, никто не занимался политикой. А петербургские кухарки! Они умудрились провести митинг под самым носом у полиции. Об этой истории стоит рассказать особо. Согласно традиции, всю рождественскую неделю кухарки отдыхают. Вот и в этом году они заранее закупили продукты и наготовили еды на неделю вперед. А поскольку у них появилось свободное время, то они решили его потратить на обсуждение своих «экономических требований». Однако в помещение, в котором они собрались, вскоре ворвалась полиция. Никогда еще на городовых не обрушивался такой поток ругательств, какие им пришлось выслушать в тот день. Самыми ласковыми словами, обращенными к городовым, были: антихристы, подлецы, ищейки, фараоны, христопродавцы, сукины дети! Тем не менее, помещение пришлось освободить. Но у кухарок родилась одна идея, которую они единодушно одобрили и немедленно воплотили в жизнь.

По соседству с упомянутым помещением имелась баня. Кухарки маленькими группами просочились в нее, скинулись по десять копеек и вновь собрались, но на этот раз в большом помывочном отделении, где были и душ, и бассейн, и парная. При этом были они, разумеется, совершенно голыми, как и подобает порядочным кухаркам, которых манифест от 17 октября не смог лишить права париться в бане. Не нарушив, таким образом, установленный порядок, кухарки приняли несколько резолюций радикального толка, которые, несомненно, заставят задуматься их хозяев. Между тем сведения о том, что в бане проводится политическое мероприятие, дошли до полицмейстера. Тот отправил для наведения порядка пристава и городовых. Но полицейские оказались бессильны, потому что вместо заговорщиков они обнаружили в бане только почтенных дам и девиц. Каждая была в костюме Евы, и все хлестали друг друга по спинам березовыми вениками.

В Царском Селе в предновогодние и рождественские дни отнюдь не царило уныние. В течение всего декабря непрерывной чередой проходили пиры, которые устраивали для военных. Приглашения по очереди рассылались всем гвардейским полкам, и господа офицеры обедали за императорским столом. На Рождество согласно традиции, в казачьих гвардейских частях устанавливались новогодние елки, и казаки вешали на них множество подарков, в частности портсигары для офицеров.

В Александровском дворце в честь каждого великого князя и великой княгини устанавливается отдельная новогодняя елка. Царь и царица тоже установили по елке друг для друга. Праздники прошли в атмосфере веселья.

После Рождества празднуют наступление Нового года. Здесь новогодние праздники называют «встречей Нового года». В новогоднюю ночь люди обычно отправляются в театр, где представление заканчивается в половине двенадцатого ночи с тем, чтобы к полуночи каждый уже сидел за новогодним столом с бокалом шампанского в руке и говорил добрые пожелания своим близким.

Лично я пошел в Михайловский театр. В тот вечер шла премилая комедия Ромена Колюса «Маленькая язва». Играла мадемуазель Старк. Эта актриса слишком талантлива, чтобы так надолго застревать в Санкт-Петербурге. Когда она покинет этот город вслед за Сюзанной Мюнт (с нее, кстати, министерство двора потребовало 45 тысяч франков неустойки за то, что она в погоне за славой отправилась встречать Новый год в Париж), я смогу рассказать ей, кто в действительности находился в тот вечер в императорской ложе за задернутыми занавесками. Кстати, когда публика поняла, что в ложе кто-то есть, раздались жидкие аплодисменты. Так вот, там не было ни царя, ни царицы. В ложе находилась всего лишь сестра царя Ольга Александровна со своим мужем князем Ольденбургским. Это говорит о том, что члены царской семьи несмотря ни на что посещают театр.

После спектакля я оказался в просторном зале ресторана «Медведь».

Наступила полночь… После двенадцатого удара (удары отбивали по серебряному блюду) оркестр заиграл «Боже царя храни». Яркое освещение, цветы, драгоценности, пышные туалеты дам, обнаженные плечи, ордена, офицеры в парадных мундирах, штатские во всем черном. Все встают.

Недалеко от себя вижу молодого человека, практически юношу, студента. У него мягкие черты лица, добрые глаза и розовые щеки. Он совсем не похож на студента-революционера. Это, скорее, подросток, который в этом возрасте может хотеть лишь одного: жить! Когда гимн исполняли первый раз, молодой человек встал. Потом сел. Затем гимн заиграли второй раз, он опять встал и при этом небрежно уперся в стул коленом. За это он лишился жизни!

Внезапно какой-то человек в черном публично оскорбил юношу. Он пытался представить дело так, словно, поставив колено на стул, молодой человек совершил преступление. Юноша ответил, что сначала он закончит ужин, а потом они выяснят отношения. И вот юноша ужинает… последний раз в жизни.