1917, или Дни отчаяния

28 октября 1917 года. Петроград. Комитет Спасения Родины и Революции. Вечер

В штабную комнату входит Станкевич.

– Слава Богу, – говорит Полковников с облегчением. – Вам удалось, Владимир Бенедиктович?

Члены центрального бюро комитета – Брудерер, Гоц и остальные – жмут прибывшему руку. Чувствуется, что Станкевича ждали.

– Не просто удалось, товарищи! – Станкевич весел, в приподнятом настроении. – Все складывается как нельзя лучше! Царскосельский гарнизон частично сдался генералу Краснову, частично разоружен силой. План восстания согласован с Петром Николаевичем и Александром Федоровичем. В разработке плана принимал участие товарищ Савинков. Наша задача – ударить в тыл большевикам в тот момент, как отряды генерала Краснова войдут в Петроград. Генерал начнет наступление в понедельник, 30 октября, с утра. Естественно, прошу, чтобы эта информация дальше нашего узкого круга не выходила.

– Воззвания Комитета Спасения напечатаны, – подключается Гоц. – Приказы подписаны. Мы поставили в известность всех верных Временному правительству начальников училищ. Есть прямой приказ Керенского из Гатчины об аресте комиссаров ВРК. Мы поднимем весь Петроград!

– Превосходно, – говорит Полковников. – В принципе, юнкера готовы к выступлению в любой момент. Есть одно «но», товарищи… Сегодня днем поступила информация – большевики готовят разоружение училищ, но со сроками пока не определились. В любом случае, это может случиться сегодня-завтра…

– Что вы предлагаете? – спрашивает Станкевич. – Действовать на опережение опасно. У большевиков значительный численный перевес.

– Это не так, – вмешивается Брудерер. – Множество частей нейтральны… Я не могу точно сказать, что большевики превосходят нас численностью. Пусть у них десять тысяч преданных, но плохо стреляющих сторонников. На нашей стороне подготовленные бойцы, военнослужащие! Неужели они не справятся с красногвардейцами-дружинниками?

– Ваше мнение, Георгий Петрович?

– Смотреть по обстоятельствам. Совершенных заговоров не бывает – нас могут раскрыть в любой момент. – отвечает Полковников. – Войска Краснова в 25 верстах от Петрограда. Если большевики начнут разоружать юнкеров, то мы не сможем оказать помощь Петру Николаевичу и, не дай Бог, его поход захлебнется! У большевиков в Петрограде пусть не превосходящие, но немалые силы. Есть и бронемашины, и артиллерия. В случае нападения на училища надо будет выступать немедленно.

– Вы командуете подготовкой, – говорит Станкевич. – Вам решать…

Ночь на 29 октября 1917 года. Петроград. Инженерный замок

Юнкера захватывают помещения, разоружая немногочисленную охрану. С ними Полковников и несколько офицеров.

Михайловский манеж

Юнкера захватывают манеж. Охрана сама поднимает руки после первого же залпа.

В манеже стоят броневики. В один из них сразу же садится экипаж из офицеров – это поручики Вихлевщук и Дубов, те, что помогали Дорику с самолетами в Жовкве. Машину заводят. Броневик, дымя выхлопом и поводя пулеметной башней, выкатывается на улицу. Там уже стоит отряд до сотни человек, который вместе с броневиком начинает движение…

Ночь на 29 октября 1917 года. Петроград. Большая Морская улица. Центральная телефонная станция

Несколько юнкеров со споротыми знаками различия приближаются к зданию. За ними наблюдает караульный.

– Эй, – кричит он. – Стой! Стрелять буду! Кто такие?

– Сдурел, что ли? – отзывается один из идущих. – Я тебе дам стрелять! Свои мы! Из штаба! Смену вам прислали!

– Какую такую смену? А ну, стой, я сказал! Ближе не подходи, стрельну!

– Обычную смену! Слушай, не морочь мне голову, позови начальника караула!

– Да кто вы, блядь, такие?

– Скажи ему, что от товарища Антонова из Военно-революционного комитета. Шебанов моя фамилия!

– Стой на месте!

Часовой поворачивается к дверям, стучит.

Слышно, как с той стороны что-то двигают, освобождая забаррикадированную дверь.

Створка приоткрывается.

– Слышь, Николаша, тут к нам…

Непонятно откуда возникший офицер бьет часового рукояткой револьвера по макушке и несколько раз стреляет между створками. Подоспевшие юнкера распахивают дверь, а по улице уже топочут сапоги отряда и, рыча, катит броневик.

За рулем Дубов, Вихлевщук за пулеметом в башенке.

Перед входом в ЦТС бронемашина останавливается и аккуратно сдает назад, прикрывая вход широкой кормой.

Ночь на 29 октября 1917 года. Смольный. Кабинет Троцкого

Звонит телефон.

Троцкий, спящий на диване, вскакивает, ищет на столе пенсне и снимает трубку аппарата.

– Лев Давидович! – голос в трубке громкий и бодрый, хотя на настенных часах почти четыре утра. – Это Антонов. У нас тут юнкера взбунтовались. Мне с Большой Морской позвонили, телефонистов штурмом берут. Сейчас связь исчезнет. Захвачен Михайловский манеж, там взяли броневые машины. В Инженерном замке у них организован штаб.