1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Я предчувствовал, что что-то произойдет и это «что-то» станет судьбоносным событием. Привык часто слушать радиоприемник, настраивая его на волну какой-либо чехословацкой радиостанции. Горькой неожиданностью стала роковая ночь с 20 на 21 августа, когда внезапно изменилась обычная программа чехословацкого радио. В эфире слышались неразборчивые голоса. Чувствовалась тревога. Раздавались призывы!

На следующий день картина прояснилась. Вновь заработала пропаганда, представляя зловещее дело как успех, как братскую помощь в наведении порядка.

Оставалось сказать свое слово времени и грядущим летам. И они сказали. Спустя 21 год все страны-участницы военного вторжения в августе 1968 г. принесли свои извинения чехословацкому народу!

Перевод и примечания Т. В. Волокитиной (Институт славяноведения РАН)

Опубл. в: Живко Живков. Кръглата масса на Политбюро. 16-та република. Случаят «Кремиковци». Разгромът на «Тексим». Чехословашките събития. Крах на едноличната власт. София: Интерпрес 67, 1991. С. 150–163.

Думитру Балан Интеллигенция Румынии и чехословацкий август 1968 г. ( Воспоминания свидетеля )

Начну свой экскурс в прошлое с личных воспоминаний о горячих тревожных днях незабываемого августа 1968 г. За несколько дней до вторжения в Чехословакию войск стран Варшавского договора я в составе румынской делегации находился в Праге на Международном съезде славистов. И сейчас с большим волнением вспоминаю, как на приеме, устроенном президентом Чехословацкой Республики в честь участников, Людвик Свобода пожал мне руку. Но до этого мажорного завершения встречи ведущих славистов мира я повстречался с постоянным корреспондентом Агентства печати Румынии в Праге Еудженом Ионеску. Он и его жена (оба – мои бывшие студенты отделения русского языка и литературы в Бухарестском университете) с 1966 г. работали в столице Чехословакии. Еуджен показал мне разные материалы из пражских газет о неблаговидных делах послевоенных руководителей «новой демократической Чехословакии» при участии представителей советских силовых структур (помню, что один из материалов раскрывал причастность агентов советской госбезопасности к трагической гибели Яна Масарика весной 1948 г.[725]). Еуджен уже тогда чувствовал, что в воздухе пахло грозой. Забегая вперед, замечу, что он был первым журналистом, аккредитованным в Праге, который в ночь с 20 на 21 августа сообщил в Бухарест об оккупации Чехословакии. Узнал он об этом от своего друга, журналиста «Rude Pravo».

Но, как ни странно, пражане вели себя в те предгрозовые дни спокойно, продолжали работать, как всегда, без суеты и какой-либо особой тревоги; молодежь вечерами веселилась, пела и танцевала вместе с туристами на открытых площадях или заполняла театральные и концертные залы. Вернулась на родину наша делегация поездом, транзитом через Венгрию. Говорю об этом потому, что двое моих коллег по кафедре, оставшихся еще на несколько дней в Чехословакии, попали «в оккупацию» и с большими приключениями смогли вернуться в Бухарест кружным путем через Австрию и Югославию, т. к. железная дорога через территорию Венгрии была уже перекрыта.