1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Встает вопрос, задумывался ли Живков о последствиях резкой смены курса на китайском направлении в собственной стране? Учтем при этом, что достоверных сведений о масштабах распространения прокитайских настроений в Болгарии нет. Болгарский историк Евгений Кандиларов считает, например, что не было оснований говорить о наличии каких-либо маоистских групп или о значительном китайском влиянии на политическую жизнь страны[326]. Вряд ли Живков заблуждался на этот счет. Тем не менее, когда после отставки Хрущёва в октябре 1964 г. болгарский руководитель, как сообщали из Софии в Государственный департамент США американские дипломаты, оказался якобы перед реальной аналогичной угрозой[327], то именно китайский фактор был введен в действие в целях укрепления личной власти. В ходе расследования раскрытого в 1965 г. заговора группы Ивана Тодорова-Горуни, направленного на отстранение Живкова, ее идейная платформа не случайно была охарактеризована как смесь маоизма и сталинизма[328]. В предъявленных членам группы обвинениях в антипартийной и антигосударственной деятельности едва ли не центральное место отводилось «сектантско-догматическим, авантюристическим и антисоветским взглядам» руководителей КПК, разделявшимся болгарскими заговорщиками[329]. Представляется, однако, что политическое руководство, в первую очередь сам Живков, было заинтересовано в нагнетании китайской угрозы для страны и использовало с этой целью объективный факт – совпадение некоторых идейных позиций участников заговора и китайских руководителей[330]. Китайская «опасность» определила размах репрессивных мероприятий против болгарских заговорщиков и сочувствующих, а роль генералитета в смещении Хрущёва – направленность репрессий прежде всего против военно-партийной номенклатуры. Статистика указывает, что 189 партийных функционеров лишились в то время партбилетов, более 250 армейских офицеров были понижены в звании и должности, разжалованы или уволены из рядов вооруженных сил НРБ; в системе военного управления прошли кадровые перестановки; подверглись структурным изменениям органы госбезопасности и обороны. Это сводило к нулю вероятность отставки Живкова по советскому образцу. Добавлю, что для предотвращения подобной альтернативы Живков и сам предпринял безотказный ход – постарался заручиться поддержкой советской стороны. Вскоре после смещения Хрущёва, в декабре 1964 г., он побывал в Москве, где, как считают некоторые исследователи, продемонстрировал свою преданность, переходя при этом все допустимые границы[331]. В октябре 1965 г. последовала встреча Живкова с Брежневым на официальном уровне. Она положила начало тесным дружеским, искренним и исключительно теплым отношениям двух лидеров, характерным для всей «эпохи» Брежнева.

Достижения развернувшейся в мире с конца 1950-х гг. научно-технической революции диктовали необходимость срочной модернизации экономики социалистических стран, развивавшейся в русле советской модели. «Социалистический лагерь» переживал последствия первых потрясений и кризисов, дух перемен постепенно становился определяющим. Развертывался поиск рыночных механизмов в экономике, но в условиях строгой централизации социалистической системы они неизбежно прорисовывали перспективу изменений и в политической сфере[332]. В числе первых реформаторские настроения охватили промышленно развитую Чехословакию, остро ощущавшую тугую «узду» Совета экономической взаимопомощи. Появление критических настроений в Чехословакии вновь поставило болгарское руководство перед необходимостью сделать выбор дальнейшего пути. При этом на передний план поначалу вышел экономический фактор.

К тому времени основным ориентиром для болгар стал воспринятый в СССР курс на создание «материально-технической базы коммунизма», углубление мировой социалистической системы во всех сферах и все большее сближение социалистических наций. Поскольку на XXII съезде КПСС (1961 г.) союзникам по восточному блоку было предложено последовать советскому примеру[333], болгары не только заложили в пятилетний народно-хозяйственный план 1963/1967 гг. идею возведения промышленных гигантов в металлургии, энергетике, нефтехимии и других отраслях, но и выступили с инициативой всестороннего сближения и – в перспективе – слияния НРБ с СССР. Вопрос этот специально рассматривался на пленуме ЦК БКП в декабре 1963 г.[334]