1984

– Скорее всего, мало что. Но газета была доказательством. Она могла бы посеять какие-то сомнения и тут, и там, если бы вдруг я отважился ее кому-то показать. Я не мечтаю изменить что-то за время жизни нашего поколения. Но иногда представляю, как повсюду возникают маленькие очаги сопротивления – группы объединившихся людей, а затем постепенно они ширятся и даже оставляют после себя немногие документы, так, чтобы следующие поколения могли продолжить наше дело, когда мы уйдем.

– А меня не интересует следующее поколение, дорогой. Меня интересуем МЫ.

– Ты бунтовщица только ниже талии, – сказал он ей.

Она нашла его шутку великолепной и радостно обняла его.

К хитросплетениям партийного учения она не проявляла и малейшего интереса. Всякий раз, когда он заводил разговор о принципах Ангсоца, двоемыслии, изменчивости прошлого, отрицании объективной реальности или использовал в речи слова новодиалекта, она начинала зевать, скучать и говорить, что никогда не обращает внимания на подобные вещи. Всем известно – это ерунда, так зачем напрягать себя и беспокоиться о ней? Она знала, когда нужно приветственно кричать, а когда освистывать – что еще нужно. Если же он упорствовал в разговорах на эти темы, то она засыпала, чем приводила его в смущение. Она была из тех людей, кто способен спать в любое время и в любом положении. Говоря с ней, он осознал, как легко принимать вид приверженца ортодоксальности, даже не понимая при этом, что такое ортодоксальность. В каком-то смысле мировоззрение Партии насаждалось успешнее всего тем людям, которые были не способны осмыслить его. Их можно заставить поверить в самые ужасные искажения реальности, потому что им никогда полностью не понять ненормальность того, что от них требуется, потому что они мало интересуются общественными событиями и не замечают происходящего вокруг. Именно благодаря нехватке понимания они остаются психически здоровыми. Они просто глотают все подряд, и проглоченное не приносит им вреда, ибо не оставляет осадка, а проходит через них подобно тому, как зерно, не перевариваясь, движется по кишечнику птицы.

Глава 6

И вот, наконец, это случилось. Пришла долгожданная весть. Ему казалось, что он ждал этого всю жизнь.

Он шел по длинному коридору Министерства и почти в том же месте, где когда-то Джулия тайно сунула ему в руку записку, он вдруг почувствовал, как за его спиной движется кто-то более крупный, чем он сам. Человек – кто бы это там ни был – коротко кашлянул, явно желая заговорить. Уинстон резко остановился и обернулся. Это был О'Брайен.

Наконец-то они стояли лицом к лицу, и в первый момент ему захотелось бежать отсюда. Сердце бешено стучало. Он не смог бы сейчас заговорить. Между тем О’Брайен продолжал двигаться вперед в прежнем темпе, дружески придержав Уинстона за руку, так что теперь они шли рядом – бок о бок. Он начал разговор с особой серьезной учтивостью, которая отличала его от большинства членов Внутренней партии.

– Я надеялся, что мне представился случай поговорить с вами, – произнес он. – На днях я прочитал в «Таймс» одну из ваших статей о новодиалекте. Я так полагаю, у вас научный интерес к новодиалекту?

К Уинстону отчасти вернулось самообладание.

– Едва ли научный, – ответил он. – Я всего лишь любитель. Это не моя тематика. Я никогда не работал над реальным созданием этого языка.

– Но пишете вы весьма изящно, – заметил О’Брайен. – И это не только мое личное мнение. Я недавно говорил с одним вашим приятелем – настоящим экспертом. Не могу сейчас вспомнить его имя.

И снова у Уинстона болезненно заныло сердце. Ясно, что речь не может идти ни о ком ином, кроме как о Сайме. Но Сайм не просто мертв, его вычеркнули, он не человек. Любое упоминание о нем – стань об этом известно – смертельно опасно. Замечание О’Брайена наверняка является опознавательным сигналом, паролем. Разделив с ним мыслепреступление, О’Брайен превратил их двоих в сообщников. Они продолжали медленно идти по коридору, как вдруг О’Брайен остановился. Он поправил очки на носу привычным обезоруживающим, дружелюбным жестом. И затем снова заговорил:

– На самом деле я хотел сказать, что в статье, как я заметил, вы использовали два слова, которые уже устарели. Но случилось это совсем недавно. Вы видели десятое издание Словаря Новодиалекта?

– Нет, – ответил Уинстон. – Я не знал, что оно уже вышло. В нашем Департаменте документации все пока пользуются девятым.

– Думаю, десятое должно выйти только через несколько месяцев. Но сигнальные экземпляры уже кое-где в ходу. У меня есть один. Может быть, вам будет интересно взглянуть на него?

– Очень интересно, – сказал Уинстон, сказу же поняв, к чему клонит его собеседник.

– Некоторые нововведения очень изобретательны. Сокращение количества глаголов – вот что вам будет интересно, как мне кажется. Дайте подумать, хотите, пришлю вам словарь с курьером? Боюсь только, что часто забываю о делах такого рода. Возможно, вы смогли бы забрать его у меня в квартире в подходящее для вас время? Подождите. Я дам вам адрес.