1990-e годы

И доказав за годы верной службы, что он именно такой человек, Артур Моисеевич Лошадев был удостоен должности федерального судьи.

Так сбылась его давняя мечта. Теперь он тоже мог унижать и доминировать, да и к тому же, благодаря вновь обретённому званию, Лошадев смог раз и навсегда покончить с нуждой и бедностью.

Надо сказать, что Лошадев не был таким уж плохим человеком, и когда он, за заранее согласованные с председателем суда суммы, давал наркоманам условные сроки, или отпускал из-под стражи опасных преступников, — он делал это не потому, что был продажной и лживой гнидой, а потому лишь, что таковы были правила новой реальности.

Все преобразования личности добросердечного мальчика Артурки, видоизменённого временем в трусливого и злобного гада Лошадева, происходили по тем же причинам, что и любые другие эволюционные преобразования. Ведь по законам естественного отбора, в существующей среде обитания выживает лишь тот, кто способен приспосабливаться к её изменениям.

И, пристрастившимся к психологическому садизму, продажным судьёй Артур Моисеевич Лошадев стал по той же самой причине — он приспосабливался к новой реальности ради выживания себя и своей семьи.

Только вот в семье его, к несчастью, оказалось не без урода.

Жену Лошадева звали Алевтина, и она была с мужем все эти годы, как и предписывала брачная клятва «и в горе, и в радости». Безропотно претерпевая обрушающиеся на них невзгоды, Алевтина помогала Лошадеву сохранять душевное равновесие и двигаться к вожделенной мечте.

Когда Артур был ещё совсем молод и работал мальчиком на побегушках в народном суде, у них родился сын, ставить на ноги которого в те годы по большей части помогали дедушки и бабушки.

Тогда родители Алевтины часто уговаривали её бросить непутёвого супруга из-за его неспособности элементарно кормить семью, поскольку зарплата у секретаря суда была настолько мизерной, что её вряд ли хватило бы на прокорм даже и его одного, не говоря уже о жене с ребёнком. Однако дочь была непреклонна и на все подобные увещевания всегда отвечала резко, угрожая отказаться от всякой родительской помощи вообще, если они не прекратят лезть в её личную жизнь.

В ту пору тесть неоднократно пробовал заводить разговоры о смене деятельности и с самим Лошадевым, но Артур оставался непоколебим — он верил, что его страдания окупятся сторицей и когда-нибудь он получит своё. Алевтина верила в это вместе с ним, и когда благословенные времена наконец наступили, удивлялись их наступлению лишь её родители, отношение коих к зятю тут же волшебным образом переменилось в лучшую сторону.

Словом, дома у Артура Моисеевича теперь было всё хорошо и причин тревожиться как будто бы и не осталось вовсе. Лошадевы уже привыкли к сытой жизни и потихоньку начали привыкать к роскошной, когда неожиданно начались проблемы с повзрослевшим сыном, Андреем.

Являя собой полную противоположность отцу, Андрей вырос ленивым бездельником, не способным не то что к ежедневной кропотливой работе, но и вообще к чему-либо более серьёзному, нежели игры в «денди» и гуляния по дворам. В школе он учился на тройки, книжки совсем не читал, и даже не мог задержаться ни в одной секции, или кружке дольше месяца. Андрею всё быстро надоедало, ему постоянно хотелось всего и сразу, а ещё, чтобы всегда было что-то новенькое.

Андрюша был уверен, что все окружающие люди живут в этом мире исключительно для его удовольствия, и что на самом деле, он является тем человеком, вокруг которого вертится вся наша планета. Сынок рос крайне избалованным мальчиком даже в те времена, когда Артур Моисеевич ещё был юридическим ничтожеством. Пока папа усердно впахивал в народном суде ради призрачного будущего, финансовые трудности семьи решали дедушки и бабушки, которые собрали всю свою нежность и подарили без остатка драгоценному внучку. Помехами для ублажения маленького Андрюши не были ни дефицит, ни повсеместная бедность. Для любимого внука в холодильнике всегда была вкусная еда и сладости. Благодаря старикам, в любые времена Андрей мог рассчитывать на хорошую одежду и никогда не испытывал недостатка в игрушках.

Ну а позже, когда отец семейства наконец прорвался в верхние эшелоны коррупции, подросший Дрюня окончательно превратился в беззаботного мажора, которому всё дозволено и совершенно не нужно добиваться чего бы то ни было самостоятельно.

— Андрюша хочет новую игровую приставку, — говорила мама за ужином папе, — купим?

Купим.

— Андрюша хочет импортный велосипед, купим?

Купим.

И так далее.

К несчастью, как уже говорилось выше, к длительному труду и постоянству Дрюня был неспособен, поэтому велосипедный спорт надоедал ему так же быстро, как и занятия футболом, волейболом и баскетболом.

Бедному ребёнку не находилось места ни в одной из секций просто потому, что никто из этих тупых тренеров не способен был оценить всей глубины его безграничных талантов. Ибо Андрюша был необыкновенным мальчиком и не нуждался в нудной программе обучения, которой пичкают среднестатистический ученический сброд всякие глупые учителя и наставники.