1990-e годы

Впоследствии, честным отцу и матери Скрипочкина было очень трудно понять, что именно в спокойной жизни их сына могло склонить его к совершению преступления. Какие такие обстоятельства могли принудить приличного юношу заниматься финансовыми махинациями на работе и обворовывать своего работодателя?

Напрасно Валентин пытался объяснять родителям, что сейчас так делают «все», и что он всего лишь стремился обеспечить своё достойное будущее — они никак не понимали, или не хотели этого понять.

— Никто и никогда, Валентин! Никто и никогда в нашем роду не был вором, слышишь?! — кричал в негодовании отец. — Какое мне дело до того, что так, как ты утверждаешь, «делают все»?! Это не даёт тебе права позорить свою семью! И вообще, как же так вышло, что «делают все», а дело возбудили лишь против тебя одного?! Как так вышло, Валентин?!

Валя терпеливо повторял отцу, что дело возбудили в отношении одного его, потому как решили сделать из него козла отпущения, а в реальности же он, на самом деле, вообще выручил в десять раз меньше, нежели то записано в протоколе.

— Ментам нужно для повышения статистики раскрываемости преступлений, а в магазине за счёт меня хотят свои личные махинации прикрыть, я что-то вроде жертвоприношения в данной ситуации! А они все просто действуют по отлаженной схеме! Как ты не понимаешь, папа?

— Это что за слова?! «Менты»! Выучился уже?! Хочешь по пути жуликов идти? Смотри, мать, он уже и разговаривает как все зэки — говорит, что он жертва! Что его подставили! Только как бы тебя могли подставить, если бы ты в этом совсем не участвовал? Ты разве не знал, что совершаешь противозаконные действия? Мне-то хоть не ври! И вообще, знаешь что, Валентин? Я слышал, что в тюрьмах обычно все такие сидят! Не-ви-нов-ные!

Последнее слово отец выговорил как бы отхаркивая.

Мать молча слушала и с глубоким осуждением глядела на сына. Периодически она презрительно морщилась и, поджав губы, медленно водила головой из стороны в сторону, будто хотела этим показать, что никак не может до конца поверить в такое нравственное падение.

— Да никто меня не посадит! — вскричал Валя в раздражении.

Нервным движением он щёлкнул резинкой, собрав свои длинные волосы в «конский хвост», и быстро скрылся в своей комнате, хлопнув дверью. Здесь Валя сел в кресло за письменный стол, достал из выдвижного ящика аудиоплеер, и собрался было отгородиться от мира родительского занудства громкой музыкой, но отец вдруг бесцеремонно ворвался в комнату и грубо сдёрнул с его головы наушники.

Валентин резко вскочил на ноги:

— Да что за нах!

— ЧЕГО??? Это ты с отцом так разговаривать будешь, негодяй?! Вор!

Отец широко размахнулся и влепил сыну звонкую пощёчину.

Валентин был в шоке. Такого развития событий он не ожидал даже в самых страшных своих фантазиях. Никогда в жизни отец не трогал его и пальцем. Родители всегда относились к своему милому ребёнку с нежностью и благоговением, они воспитывали его в духе высокой культуры — поощряли за достойные поступки ласковым словом, или подарками, а наказывали за провинности исключительно какой-нибудь дополнительной работой по дому.

И ещё никогда до этого случая Валентина не били.

В изумлении он растирал покрасневшую от отцовской пощёчины скулу и во все глаза глядел на стоявшую в дверном проёме мать. Валентин думал, что сейчас она вмешается, поднимет вой и ужаснётся, внезапно начавшемуся, бытовому насилию так же, как ужаснулся ему её сын. Но лицо матери оставалось непроницаемым. Ни слова не говоря, она хладнокровно наблюдала за происходящим с каким-то даже одобрением.

— Папа, я… — промямлил Валя.

Отец тяжело вздохнул и, вконец обессилев от стресса, сел на диван.

— Валентин, ты, похоже, совсем не понимаешь всю серьёзность возникшей ситуации, — медленно проговорил он. — Между прочим, ты там сейчас всё верно сказал насчёт козла отпущения и отчётности.

Отец замолчал и, глядя в пространство, быстро и часто закивал, как будто соглашаясь со своими же, только что произнесёнными, словами.

— Да-да, — говорил он, продолжая кивать, — тебя просто использовали как мясо для голодного зверя. Системе требуется корм, иначе она загнётся и сдохнет. Уголовный кодекс ведь написан не для того, чтобы все воры и бандюги оставались на свободе. Кого-то время от времени надо и арестовывать, так, Валентин? И этим кем-то… будешь теперь ты, да?

— Папа, я ничего такого…

— ЗАКРОЙ БЛЯДЬ СВОЙ РОТ! — заорал отец. — Деньги из кассы ты воровал, или не ты? Технику со склада пиздил ты, или кто-то другой?! И не смей мне говорить, что так делают все! Потому что если это делают «все», то эти твои «все» — это воры! И ты — один из них! Только уясни вот что: так не делаю я! Так не делает твоя мать! И никто из наших друзей и родных так не делает, это тебе ясно?!

Валентин испуганно таращился на отца. От страха у парня образовался ком в горле, сделав усилие, он тяжело сглотнул и чуть слышно промямлил:

— Ясно, папа.