1b353ea713c73c68451a843e6ddfd834

  Отлично скрывала тайну, хотя я следил за ней, как ястреб. Я не смог бы следить за нею более тщательно, даже если бы нанял для этого команду частных сыщиков. У нас была милая совместная жизнь в соответствии с правилами сожительства мужчин и женщин, и мы друг другу лгали. Она лгала, что у нее нет от меня тайн, а я лгал, притворяясь, что ей верю. Наблюдал за нею и думал. В какой-то момент я даже хотел сменить тактику, удивить ее и загнать в угол, заставить признаться. Такое признание могло бы освежить воздух, так же, как своевременная летняя буря разгоняет душную жару. Но при этом я боялся ее признания. Меня поистине пугала мысль о том, что у этой женщины, с которой я разделил судьбу, может быть от меня какая-то тайна. Двадцать шесть тысяч пенге для женщины, которая провела детство в землянке, в которой повсюду скреблись мыши, для служанки - сумма более чем огромная: это - целое состояние. И эта сумма росла и приумножалась. Если бы это была просто древняя назойливая женская привычка искусно откладывать деньги из сумм, получаемых на хозяйство, и тратить их на карманные расходы, отфильтровывать небольшие суммы из общих расходов...ну ладно, этому можно было бы только улыбнуться. Все женщины это делают, потому что все женщины боятся, что их мужья на самом деле не понимают, что необходимо в жизни: инстинкт подсказывает женщинам, что мужчины умеют только зарабатывать, но не умеют экономить. Все женщины готовятся к дождливому дню. Женщины, которые так делают, невероятно честны во всех других аспектах, но когда речь заходит о деньгах, они обманывают мужей, крадут у них, как домашние сороки или мелкие воришки. Они знают, что главная тайна жизни - консервация: варенье, люди, деньги, всё достаточно важное, чтобы его хранить. Так что они обманывают и крадут Это - женская версия героического подвига: мелочная, но крепкая мудрость. Но Юдит откладывала не филлеры и форинты. Тихо, регулярно, нежно Юдит грабила меня, показывала мне фальшивые счета, копила деньги.

  Жизнь у нас была милая и спокойная. Юдит воровала, а я за ней наблюдал. Это было начало конца.

  В один прекрасный день я узнал, что она крала у меня не только деньги, но и нечто тайное, то, что является основным условием жизни человека: самоуважение. Послушай, я знаю, что идея самоуважения - не что иное, как тщеславие. Это - мужское слово. Женщины пожимают плечами, когда слышат это слово. Женщины, если ты не знал, не 'уважают' себя. Они могут уважать мужчину, с которым они вместе, могут уважать его социальный или семейный статус, или репутацию. Всё это - уступка, формальность. Но когда дело касается их самих, этого странного явления, того намертво спаянного сочетания характера и самоосознания, которое мы называем 'Я', женщины относятся к этому с великодушным, слегка снисходительным цинизмом.

  Я узнал, что эта женщина осознанно и систематически меня грабила - то есть, делала всё, чтобы вырвать для себя как можно больший кусок нашего общего пирога, не вызывая подозрений. Я считал этот пирог нашим общим, и испечен он был из самого нежнейшего теста, которое она когда-либо ела. Но я узнал об этом не в банке, который регулярно из самых благих побуждений продолжал информировать Юдит о прекрасном состоянии ее счета. Нет, старина, я узнал об этом в постели. И это было так болезненно...именно это мы, мужчины, имеем в виду, когда говорим, что не можем жить без самоуважения.

  Я узнал об этом в постели. Я наблюдал за Юдит уже какое-то время. Думал, что она отклыдывает деньги для своей семьи. У нее была большая семья, мужчины и женщины, жили они у черта на куличках, забрасывали невод в глубины какой-то очень похожей истории, я мог постичь эти глубины умом, но не сердцем, поскольку мне не хватало смелости раскрыть тайны, лежащие в таких глубинах. Я думал, что какая-то тайная конфедерация родственников заставляет Юдит меня грабить. Может быть, у них были долги. Может быть, им отчаянно хотелось купить землю...Но хочешь знать, почему она никогда ничего мне не говорила? Я задавал себе такой вопрос. Первым делом я подумал, что Юдит ничего мне не сказала, потому что стыдилась своей бедности, бедность, знаешь ли, - некий заговор, тайное общество, вечный молчаливый обет. Бедняки хотят не просто лучшей жизни, они хотят и самоуважения, хотят знать, что они - жертвы грубейшей несправедливости, и мир чтит их, как героев. Они - поистине герои, теперь, с возрастом, я понял, что они - единственные настоящие герои. Все остальные виды героизма - сиюминутны, ограничены или вызваны тщеславием. Но шестьдесят лет жить в нищете, молча выполнять все обязанности, которые налагает на тебя семья и общество, и при этом оставаться человеком, полным достоинства, даже, возможно, веселым и доброжелательным: это - подлинный героизм.