1b353ea713c73c68451a843e6ddfd834

  Она представилась. Что-то смутно знакомое. Фамилия Альдосо звучит как 'aldozat', что значит 'жертва'. Даже в ее имени 'Юдит' присутствовал библейский мотив. Словно она вышла из истории, из какого-то библейского окружения надежной простой материальности: из вечной жизни, из реальной жизни. Словно она приехала не из деревни, а из каких-то более глубинных слоев существования. Я не очень переживал насчет уместности своих действий. Пошел к дверям и включил свет, чтобы лучше ее рассмотреть. Даже мое неожиданное движение ее не потревожило. С готовностью, покорно, теперь - не как служанка, а как женщина, покорившаяся желаниям мужчины, который вправе требовать от нее чего угодно, она повернулась в профиль к свету, так что я смог рассмотреть ее более внимательно. Она стояла в свете лампы. Словно говорила: 'Вот, смотрите хорошенько. Это - я. Я знаю, что я - красива. Смотрите со всей необходимой тщательностью, сколько нужно. Вы будете помнить это лицо даже на смертном одре'. Так что она стояла спокойная, неподвижная, с узелком в руке, словно модель художника, безмолвная и безотказная.

  А я продолжал смотреть на нее.

  Не знаю, рассмотрел ли ты ее сейчас толком. Я слишком поздно тебя предупредил. Ты видел только ее тело. Она такая же высокая, как я. Рост у нее идеально соотносится со всем остальным. Она ни худая, ни толстая, такая же, как была в пятнадцать лет. Она не потеряла в весе и не прибавила. Знаешь, мощные внутренние законы регулируют этот баланс. Словно ее обмен веществ горел неугасимым пламенем. Я смотрел в ее лицо и ловил себя на мысли, что жмурюсь от ее красоты, как человек, который много лет жил в тумане, а потом вдруг оказался на ярком солнце. Сейчас ты не видишь ее лицо. Но, в любом случае, она долго носила маску, столичную маску из туши, пудр и румян, фальшивые глаза были подведены тенями, фальшивый рот нарисован помадой. Но тогда, в первое мгновение испуга, ее лицо было новым и неизбитым, нетронутым, прямиком из рук Творца. Прикосновение Творца еще было свежо на ее щеках. Ее лицо было в форме сердечка, с прекрасными пропорциями. Каждая его часть звучала эхом во всех остальных, создавая идеал. Глаза были черные, особенной черноты, знаешь, словно с оттенком синевы. Сразу было понятно, что тело у нее столь же пропорционально и уверено в себе. Вот почему она стояла передо мной с таким самообладанием. Она возникла передо мной из анонимных глубин, из огромной толпы, прибыла с чем-то необычайным: пропорции, уверенность и красота. Конечно, я лишь смутно всё это осознавал. Она уже была не ребенком, но еще не женщина. Тело ее развилось, но душа лишь только пробуждалась. Я никогда прежде не встречал женщину, столь абсолютно уверенную в своем теле, в силе своего тела, как была тогда уверена Юдит Альдосо.

  На ней было дешевое городское платье, черные туфли на низком каблуке. Всё было подобрано с осознанной скромностью. Она была - словно крестьянская девушка, которая оделась для города и не хотела, чтобы ее стыдили девушки городские. Я посмотрел на ее руки. Надеялся найти в них что-то непривлекательное. Надеялся увидеть короткие пальцы, ладони, огрубевшие от сельского труда. Но руки у нее были белые, пальцы - длинные и тонкие. Эти руки не испортил труд. Потом я узнал, что дома ее баловали, мать не допускала ее к ручному труду.

  Так вот она и стояла, довольная тем, что я рассматриваю ее при ярком свете. Смотрела прямо мне в глаза с простым любопытством. Никакого флирта не было ни в ее взгляде, ни в осанке. Она не была потаскухой, которая, оказавшись в большом городе, начинает строить глазки молодым господам в надежде им понравиться. Нет, она была женщиной, которая смотрит мужчинам в глаза, потому что считает, что у нее с ними может быть что-то общее. Но она с этим не перебарщивала - ни тогда, ни потом. Наши отношения никогда не были ей необходимы. Когда я больше не мог есть, спать и работать без нее, когда Юдит проникла мне под кожу, поработила мои рефлексы, словно смертельный яд, она оставалась спокойной, сохраняла идеальное самообладание, независимо от того, приходила она или уходила. Думаешь, она меня не любила?...Я тоже некоторое время так думал. Но не хочу судить ее слишком сурово. Она меня любила, но по-своему, более приземленно. В конце концов, так сложились обстоятельства. Она была женщиной из рабочего класса, а я - парнем из среднего класса. Вот что я хотел тебе рассказать.