2

- Теперь ты понимаешь, почему я готова пожертвовать ее юностью, силой и красотой? Лишь она

может удержаться и не завладеть Книгой. Лишь та частичка невинности, что осталась в ней — и

есть наш малюсенький шанс. Всё, я не могу тебе помочь больше ничем. Не смей даже думать об

199

19

этом. Иди, помогай сестрам, и не береди мне душу. Мне еще с этой Книгой всю ночь сидеть. А она

нашептывает мне, уж поверь. Нашептывает...

Бар Хельга резко отвернулась, стараясь скрыть охватившее ее желание хотя бы прикоснуться к этой

тайной Книге, чтобы услышать этот шепот, что казался ей слаще всего на свете... А она сладкого за

свою жизнь видала как-то совсем мало...

Край Прима-светила показался на горизонте. Становилось теплее. Все бар сгрудились

вокруг кресла старой Катарины. Матриарх еще спала, крепко вцепившись в сверток с книгой. Всю

ночь ей пришлось сопротивляться тому, к чему звала ее книга. Лишь на рассвете шепоток стих, и

старуха смогла задремать. Бар Янина дотронулась до плеча старой ведьмы. От прикосновения бар

Катарина открыла глаза, словно и не спала.

- Что, уже пора?

- Да, светает.

- Забирай, забирай это хроново отродье, - передала книгу Янине, неосознанно вытирая руки,

словно касалась чего-то грязного, - Никогда не открывай ее, и не таскай в дом такую гадость, -

подмигнула опешившим пустынным ведьмам, безмолвно стоявшим рядом с Яниной.

Янина оторопела:

- А как я заклинание буду говорить? Я его не точно помню.

- А ты и не будешь?

- То есть как это?

- Я отправлю тебя в хронилища, - бар Катарина улыбнулась так, как давно уже не улыбалась —

озорной, проказливой юной улыбкой, - Эти заклинания я помню и без всяких грязных страничек,

намалеванных каким-то там безухим мужиком. Или кто там Хрон — вроде мужик же?

У бар Янины отлегло от сердца, уж если сама старейшина их клана собирается колдовать, то точно

получится так, как надо.

- Ты взяла все, что посчитала нужным? И хочешь отправиться сейчас?

- Вроде бы. Я же не знаю, с чем или кем мне придется там столкнуться. Так что я вроде бы

собралась в обычное путешествие.

- Молодец, ясноглазая. Книгу держи крепко — перемещение может оказаться не таким спокойным,

как то, с помощью которого ты сюда попала.

- Бар Катарина, тут где-то бродит кот — Тишка — это теперь мой кот, позаботьтесь о нем. Я хотела

его взять с собой, но не дозвалась и не нашла. Может быть, ему не хочется еще раз попадать под

действие перемещающего заклинания, да и в хронилищах навряд ли ему понравится.

- Хорошо. Твой кот — мой кот. Я сберегу его, насколько хватит его кошачьего везения.

Приготовься.

Бар Хельга стояла рядом с Яниной, обезумевшими глазами пялилась на сверток с книгой, и уже

было протянула руку к девушке, затаив что-то очень недоброе —слова бар Катарины не нашли в

200

20

ней отклика. Пустынные ведьмы зашептались, зашевелились, образуя круг силы, скороговоркой

прощаясь с Яниной. Бар Катарина встала, тяжело опираясь на свою клюку. Уронила клюку, подняла

руки и произнесла заветные слова. Янина недоуменно озиралась вокруг — ничего не изменилось,

все осталось по-прежнему. Оглянулась на бар Катарину, вопросительно подняв брови. Матриарх

ободряюще улыбнулась, шевельнула рукой, прощаясь. Янина моргнула, сглотнув комок в горле —

появилось горькое предчувствие, что больше никогда она не увидит никого из пустынных ведьм,

даже если будет использовать все запретные заклятья. Прим-светило взошел, залив своим светом

окрестности, Янина почувствовала неприятный знакомый запах — запах хронилищ, запах

отчаяния, безысходности и страха, крепко, до белых пальцев вцепилась в замотанную в тряпье

книгу, и исчезла.

Глава 30.

Новое возвращение.

Вальду снились пески Крогли, но какие-то другие, не такие, как сейчас — смертоносные,

жаркие и бесплодные. В песках, что во сне, жизнь не теплилась, а била ключом — буйствовала

зелень, в изобилии плескалась вода — ручьи, реки, озерца повсюду. Бабочки разнообразнейших

расцветок порхали над цветочным благоуханием. Птичье многоголосье услаждало слух.

Взрыкивали какие-то кошки, судя по издаваемым звукам — здоровенные, невидимые, но очень

даже слышимые. Сквозь невесомые облачка Прим-дневной грел ласково, освещая округу. Вальд

улыбался сквозь сон. Тепло зеленеющих песков казалось таким близким, что даже сквозь

сомкнутые веки пробивался свет. Свет? Откуда в этом затерянном закутке хронилищ свет?

Особенно свет Прима-дневного? Эта мысль заставила проснуться окончательно. Вальд рывком сел

и испуганно завертел головой, с недоумением разглядывая то, что теперь окружало их. Рядом спал

медный дракон — эт ладно, эт свой. Когда засыпал, так и было. Но вот все остальное — все

остальное словно выпрыгнуло из сна и воплотилось вокруг. Свет, цветущие пески, тепло, бабочки,

тигры или львы — не видно за кустами — вон еж просеменил, оставляя за собой дорожку следов.

Бабочка уселась на желтый цветок рядом, сидит, смыкая и размыкая яркие крылья, словно дышит.