2

- И что ты разорался? Я тебя уже давно слышу.

- Как это давно? Ты же дрых без задних крыльев!

- Крыльев у меня одна пара, если ты такой зоркий. И у тебя запах изменился, когда ты проснулся и

отправился водицы хлебнуть. А уж при этом шуму наделал, что тебя только совсем глухой не

услышит. И надо, чтобы насморк еще у этого глухого был.

- Как это у меня запах изменился? - Вальд подозрительно прищурился.

- Вот вы, человеки, сразу обиды какие-то. Ты смердишь уже давно — мыться-то редко получается,

да не в том дело. Я чувствую запахи совсем по-другому, ты забыл?

- А! Вот ты о чем. Тогда ладно. Я тут осмотрелся. И как-то не сходится, мы с тобой спать

совершенно в другом месте укладывались. Помнится, темно здесь было, как, ээ, ну, в общем, очень

темно. Сейчас же — посмотри сам! И родниковой воды там — залейся. Вкусная, не то, что в озере

том была. И снилось мне это, я с этой мыслью и проснулся. Место это очень похоже на то, где я

уже был. Только в какое-то неведомое «когда».

- Подожди, вот ты торопыга. Ты так тарахтишь, что сам себя не слышишь. Как так? Получается, ты

спал и видел какую-то местность во сне. Потом проснулся и увидел, что ты вроде как там, только

«там» в другое время? Я правильно понял?

- Абсолютно! Лучше и не смогу объяснить.

- И ты говоришь, что оно все — реальное?

Вальд молча показал здоровенный синяк на руке:

- Это я себе доказывал, что оно настоящее. И я воду пил, она прохладная и очень вкусная. И

мокрая. Правда, очень мокрая. У меня еще рубаха не высохла. И тут животные всякие, и бабочки. И

еще я видел ежа. Самого настоящего, как на Зории. А еще там кусты и трава!

- Стой, стой. Опять заспешил. Я уже понял тебя. И что у нас получается: или мы во сне с тобой

ходим или летаем, или это твое место ходит или летает, и припожаловало к нам, пока мы спали.

Так?

- Так, - Вальд выглядел совершенно несчастным.

203

20

- А что поник? Пошли воду попробуем, если уж ты ее так нахваливаешь.

- Да после твоих рассуждений все перестало казаться таким уж прекрасным. Все стало каким-то...

Пыльным, что ли?

- Поживи с мое в хронилищах, и ты станешь таким же подозрительным. Особенно, если у тебя в

учителях — та сволочь в стуле на колесах, а братишки и сестренки пылают к тебе любовью в

самом что ни на есть буквальном смысле — в смысле пылания... Так что я имею полное право быть

таким скептиком.

Вальд хмыкнул про себя: «Надо же, «скептик», поди ж ты. Откуда дракон знает такие словечки...».

- Оттуда, нечего про меня всякое измышлять. Драконы — древнейшие и мудрейшие существа, это

уж потом в легендах да в сказках о них понапридумывали всякого, что-де и гады они ползучие и

летучие, и сволочи коварные, и все такое-другое. Уж про нашу любовь к непорочным девицам и

всякие сокровищам и вовсе молчу!

Вальд потупился, крыть было нечем.

- Ладно, ты-то не при чем, - смиловался дракон, добавил, повеселев — А в твоей водице места

хватит, чтобы искупаться?

- Если нырять не соберешь, то должно хватить. Вода очень чистая, и судить о ее глубине с берега я

бы не решился. А далеко забредать не стал, поторопился к тебе, - Вальд все еще дулся.

- Ага, так я и поверил. Поторопился он ко мне... а чего же подкрадывался?

- Да я пошутить хотел просто!

- Будем считать, что и ты пошутил, и я посмеялся. Показывай, где твоя вода?

Вальд шел уже памятной тропкой впереди дракона, который низко парил над кустами, стараясь не

сломать ни одной веточки. Астроном остановился, опешив:

- ЭЭЭ!? Тут же вот было?! И ручеек журчал, и бабочки... - голос подвел, не дав закончить фразу.

Вальд рванулся вперед, упал на колени, обдирая руки, начал разрывать песок, который был

слишком сухим, чтобы по нему текла вода, может быть, очень давно — в самом начале времен.

Дракон молча развернулся, и неуклюже поднявшись над песком, полетел обратно, едва заметно

пошевеливая кожистыми крыльями. Вальд поплелся следом, стараясь не очень отставать. Шел

молча, сказать было нечего и говорить совсем не хотелось. Теперь не было и того озера, у которого

они засыпали.

Купер в конце концов оттаял, сложил крылья и шел рядом. Хотя и не разговаривал. Молчал и

глазел по сторонам. Хотя в сторонах тех ничего радостного или хотя бы умиротворяющего не было.

Пыль, камни, обломки всякие, обрывки ткани, кое-где скелеты валялись, побелевшие от времени.

Где-то очень далеко едва слышно журчала вода, иногда слышались какие-то странные звуки —

словно вдалеке нечто огромное мягко падало, сотрясая хронилища. Вальд недоумевал — как можно

дуться так долго, но первым не заговаривал — да и не о чем было. На откровения как-то не тянуло,

а обсуждать насущный момент и вовсе было глупо. Так и шли, пока незаметно усталость не

204

20

подкралась и не предложила отдых — на тех самых каменистых пустошах, за неимением лучшего.

Вальд нашел камушек наиболее подходящий на роль подушки и примостился приготовившись

уснуть. В животе бурчало — там было слишком пусто, чтобы воцарилась блаженная тишина — за