2

и давай еще клепать. Они мне теперь как родные. На полянке этой частенько новые части для часов

появляются — откуда берутся, не знаю. Я уж и подкарауливать пробовал, да не увидал ничего.

Вечером нет ничего, а утром — гля, а в траве поблескивает чегой-нибудь. Ну, я и вовсе успокоился.

Решил, что это мне ваши небесные кастыри такую утеху дали, от одиночества спастись. Да и

астроном тот, что учил меня. Поди, посоветовал, что не совсем, мол, я бестолковый, мол, давайте

ему деталей, а он уж пусть собирает. И тебя, наверное, тоже он послал.

Вальд пытался было возразить, но решил промолчать. Как он уже понял, спорить с этим

Тыкле — занятие бесполезное и малоприятное. А Зыба уже замолк и умильно так поглядывает,

руки сложил на тощем животе — не человек, а сплошное благолепие:

- Ну, так ты их посмотришь?

- Что посмотришь?

- Ну, часики мои? Чтобы ходили они верно и долго-долго.

- Дед, ты бы не нукал. А по существу: что посмотреть-то надо?

- Э, механизьму их проверил, правильно ли я там все устроил? Да на верность хода проверил. А то

вон те большие, что привалились к пальме, сидят, они вроде хронометр, дык и соответствовать

должны.

- У меня и инструментов-то нет. Да и спешу я, ты позабыл?

21

21

- Ничего, струмет у меня имеется, тоже на полянке лежал. А спешишь, зачем тебе спешить? Ты

сейчас мне подмогнешь, а потом я тебе, и оба только в выигрыше останемся. Давай, сынок,

соглашайся, тебе посля солнешного-то удара всё одно еще очухаться надо. А то ить, пойдешь в

пески один с картой твоей корявой, да и сгинешь там, и никому помочь не успеешь и вовсю.

И верно, деваться было некуда. Только одно смущало:

- Зыба, а я вроде про карту ничего тебе не говорил. Ты откуда про нее знаешь?

- Дык это, я тебя, когда привез на ешачке-то своём, я тебя обмыл, а чтобы ничего ценного не

намочить, пришлось по карманам твоим пошарить. Но ты не думай, все в целости лежит. В роду

Тыкле воров никогдашеньки не было.

В мыслях пронеслось: «Ну да, воров-то не было, а, если бы предположить, я помер, так и воровать

бы не пришлось, шустёр дед, ой шустёр».

- Ладно, давай свой струмент. Посмотрю я твои часы.

Дед засуетился, вынул плотно закутанные в промасленные тряпки инструменты из дупла, с

трогательной бережностью протянул лупу:

- Вот. Всё, что нашёл, тут собрано. Ты правильно решил, сейчас самый свет, чтобы работать.

Не переставая бормотать что-то себе под нос, достал крышку и четыре чурбака, соорудил стол,

постучал по нему:

- Садись, мил человек.

Вальд уселся, установил лупу:

- Ну, какие первые смотреть.

Дед благоговейно принес маленькие часики. Вальд открыл заднюю крышку и... Время словно

остановилось. Ему, конечно, приходилось и поверять часы, и ремонтировать, но он никогда не

встречал таких механизмов, и никогда ранее это занятие так не притягивало. Не чувствуя

усталости, голода и жажды, астроном не выпускал лупы из глаз пока не ощутил предвечерней

свежести. В животе заурчало от голода, да и в горле пересохло. А Зыба тут как тут:

- На-ко освежись, мастер. Смотри, сколько ты натворил!

Полянка теперь выглядела иначе. Те часы, над которыми удалось сегодня поработать, дружно

тикали — какие громче, какие тише — в унисон, отмечая очередной час. Если поутру часы были

рядовой работой ремесленника, сейчас они стали произведениями искусства. Хотя особой

доработки не требовалось — там подтянуть, там шлифануть, поправить кое-какие детали и все. Но

часов было так много, что работы хватит еще на пару дней. Зыба восторженно разглядывал своё

тикающее семейство.

- Пойдем, мастер Вальд, я ужин спроворил. Сейчас самое время пищу принять, прохладно, но еще

не холодно. По ночам тут зябко бывает, но я тебя устрою — в хижине моей места хватит.

Следующие несколько дней были похожи друг на друга. Зыба будил Вальда на рассвете - со

всем почтением, называл теперь его «мастер Вальд» и никак иначе. Кормил завтраком, и они

22

22

отправлялись на полянку. Вальд садился за стол и снова терял счет времени. Ближе к закату Зыба

возвращался, ужинали и ложились спать. Хижина старика была достаточно просторной, пара одеял

предохраняла от ночной свежести, и спалось Вальду так, как давно уже не бывало. Крепко спал и

утром просыпался он отдохнувшим. Когда последние из часов — те самые, которые претендовали

на звание «хронометр» — были почищены, подправлены и теперь дружно тикали вместе с

остальными, Вальд почувствовал, что ему пора. Что и так засиделся он здесь. Об ударе по голове и

солнечных ожогах уже ничего не напоминало. Оставалась лишь малость: сказать Зыбе, что пришло

время расставаться.

Утром на полянке обнаружился полный комплект для создания новых часов. Вальд

прокопался с ними до вечера. А когда пришел Зыба, астроном протянул ему небольшие часы —

размером с луковицу, с закрывающейся деревянной крышкой, которая защищала часы:

- Это вам моя прощальная поделка: это ваши личные карманные часы. Они будут показывать время,