2

вышла Симона. Она выглядела ужасно — волосы на голове сожжены, руки и ноги окровавлены, на

них видные следы веревок, лицо перекошено, глаза воспалены, из угла растрескавшихся губ

протянулась тоненькая ниточка слюны, розовой слюны. Симона усмехнулась, и стали видны

окровавленные распухшие десны со следами выбитых зубов. Несмотря на холод, Симона вышла

абсолютно голой, тело ее густо покрывали багрово-черные синяки, язвы и раны, все еще

сочившиеся сукровицей.

Син-Син накинула серую тряпицу на плечи Симоне, которая подобострастно, как-то странно

выворачивая шею, благодарно закивала, часто-часто.

- Твои спутники надругались над ней, а ты сожгла великую книгу! И ты зовешь нас, син, сестрами?

О чем ты?

Янина опешила от такого заявления:

- Я, мы, мы ничего с ней не делали?

Симона зашамкала, выталкивая кровавую слюну изо рта, скособочилась на одну сторону:

- Они меня швязали, уж ждоровяк надо мной издевалша. А этот, молодой, так он еще и

подзадоривал. А потом трахал, трахал тебя, ты, похотливая шучка! И как ты штонала в его

объятьях? А?! И поджадоривала ждоровяка! Она кричала: «Врежь ей, врежь ей, чтобы кровь текла,

самая шладошть!». А потом они на моей голове шожгли великую книгу, которую мне вручил на

137

13

хранение шам темнобородый! И потом опять трахалишь — уже вше втроем! Пешчаная ведьма

трахалашь с хирдманном! Пожор ей!

Янина вспыхнула:

- Этого не было! Она вам врет! Это неправда!

Син-Син хитро прищурилась:

- Ну давай, давай, расскажи нам свою версию. Мы, син, дамы справедливые. Мы выслушаем обе

стороны.

Янина рассказала, как они впервые встретились с Симоной, когда та, презрев законы

гостеприимства, хотела применить запрещенное заклинание. Как она покушалась на нее и на ее

спутников. Но они — ни она, ни мужчины — никто не собирался убивать или как-то еще

причинять вред одинокой женщине. Да, хирдманн ее спеленал, но так, чтобы Симона могла

высвободиться через определенное время. Она просто должна была не мешать им. Син, услышав о

хирдманне, взвыли: «Хирдманн! Хирдманн! Убийца! Ведьма дружит с хирдманном! Ведьма спит с

хирдманном! Смерть им! Смерть им!». Моргана, сообразив, что Янина из кандидатки на роль

верховной быстренько скатилась в жертвы, орала вместе с остальными. Потом заботливо

поддерживая под локоток Симону, угодливо осведомилась у Син-Син:

- Охотницы могут позаботиться о нашей сестре. Мы можем увести ее с собой? Сестра страдает.

Верховная, едва заметно усмехнувшись уголком сморщенного рта, кивнула — она хотела

обезвредить охотниц и она это сделала. А теперь осталось лишь образцово-показательно покарать

чужаков, особенно эту юную ведьму. Дерзкую, такую чистую, что хотелось втоптать ее в грязь, да

поосновательнее, аж руки чесались.

- Дорогие сестры! Чужаки, что надругались над сестрой Симоной, не заслуживают смерти! Это

слишком милосердно для них! Особенно для вот этой так называемой ведьмы! Она помогает

хирдманну! Она сожгла книгу Теней, дарованную Хроном! Я предлагаю вот что, - выдержала паузу

для пущего эффекта, прошептала: - Я предлагаю выполнить просьбу этой ведьмочки! Я предлагаю

отправить их в Третий круг, - ведьмы возмущенно взвыли.

- Дамы, дамы, где ваши манеры, - старая карга определенно наслаждалась происходящим, - Мы же

предпримем кое-какие меры, чтобы поход в хронилища обернулся для них не тем, на что они

рассчитывали. Песчаная ведьмы будет лишена своих магических сил. Она сможет воспользоваться

только запрещенными заклинаниями. И знаете, девочки, - зашептала заговорщицки, - мне кажется,

что это тоже самое, что лишить ее колдовских сил вообще! Держи ведьму! Брей ведьму! Любая,

кто хочет это тело, может им воспользоваться. Хоть в одиночку, хоть все! А тех, кто ее

сопровождал, приведите-ка сначала в мою спальню, я поиграю с ними, а потом уж, если что

останется — а от них, наверное, хоть что-то останется. Особенно в штанах хирдманна, мы все

знаем, что у них в штанах, не так ли?! - Ведьмы взвыли, - А потом, когда все насытятся местью, мы

138

13

отправим их к темнобородому в гости — мертвеньких! И пусть песчаная ведьма помогает там хоть

всем хронилищам — с перерезанной-то глоткой, - после этого поднялся дикий гвалт и улюлюканье.

Янину схватили за локти, и впервые в жизни она испытала такую беспредельную ненависть

к женщинам, и особенно к этим ведьмам, как не испытывала даже к хирдманнам. Ее повалили на

пол, притащили какую-то плохо выделанную шкуру, от которой несло мочой и испражнениями.

Она не могла двинуться, до того крепко была схвачена. Не отпуская рук, засунули в рот, почти до

самой глотки грязную тряпку, сорвали одежду, дрожащие ледяные руки жадно ощупали все ее тело.

Потом ее насиловали. Всеми известными среди син способами, а их было гораздо больше, чем на