2

Помолчала, переводя дыхание:

- И я, кажется, знаю, куда нужно идти. Лишили меня син колдовских сил или нет, но круговина по-

прежнему зовет меня. Вперед, навстречу солнцу надо идти.

Глава 21.

Путь в Третий круг.

Белое безмолвие, куда ни кинь взгляд... Белоснежные поля, от блеска которых глаза сначала

слезились, а теперь все плывет. Кто бы мог подумать, что и среди снежной пустыни могут

возникнуть миражи... Вальд и хирдманн вышли из поселения син, когда солнце этого мира еще

только взошло. На грязно-сером небе сияло лишь одно светило, что было так непривычно. Но

светило оно достаточно ярко, и день был довольно теплым, хотя снег не таял. Астроном и

хирдманн шли по крепкому насту, по которому идти было легче, чем по почвенной дороге. Холодно

им не было. Янину закутали во все теплое, что у них было, и что не могло потревожить ее

многочисленных ран и она уснула, убаюканная мерной поступью нового друга. Когда астроном

осматривал ведьму, ему показалось, что она выглядит гораздо лучше, но решил, что ему

показалось. Солнце было уже в зените, когда наст закончился. Дальше идти стало гораздо труднее

— с каждым шагом путники проваливались почти по колено в пушистый снег. А кругом не было ни

деревца, из которого можно было бы изготовить хоть какие-нибудь приспособления для ходьбы.

Вскоре они оба, даже не знающий устали хирдманн, выбились из сил. Пыхтя и обливаясь потом,

шли еще какое-то время из последних сил. Потом Вальд повалился в снег и взмолился о привале.

Хирдманн как-то нервно хихикнул и рухнул в снег, стараясь падать аккуратно, чтобы не причинить

вреда девушке, спавшей у него на руках. Постелили на снег похищенные из хижины верховной

плащи, так удачно попавшиеся под руку, и уложили Янину. Она приоткрыла заплывший глаз,

пробормотала что-то и снова уснула.

- Вейлин, может тут остановимся? Надо придумать что-нибудь с ночлегом, с костром. Янина нам с

этим сейчас не помощница. Придется рассчитывать только на себя. А жечь нам нечего. Тут в этом

снегу ни щепочки нет.

- Есть. Только искать надо внизу.

141

14

- Как так внизу?

- Здесь все время почти снежит и пуржит — какие дрова могут быть на поверхности? И хижину из

этого снега не построить — эта рухлядь на кирпичи не порежется. Надо рыть вниз. Там могут быть

дрова. А в яме можно заночевать, - сказал и замолчал, словно стыдясь своей разговорчивости.

- Ага, а если снег пойдет, для нас троих и могилку копать не надо. Из этой ямы сразу премиленькая

будет. И глубоконькая.

Хирдманн пожал плечами, мол, я что мог — предложил, а ты думай.

- Ну ладно, рыть так рыть, все равно больше ничего пока не придумаешь.

И они начали рыть. Углубились примерно на половину человеческого роста, снег начал менять

окраску — из белоснежного становясь все более и более темно-серым. Пока не стал совершенно

черным. Нет, он не стал почвой или чем-то еще, он просто стал черным снегом. Он также таял в

руках, становясь водой, но и вода была черной, едва прозрачной. Друзья переглянулись и

продолжили. Когда в яме уже мог скрыться хирдманн, наткнулись на какую-то ветку. Тянули ее

тянули, но никак не смогли добыть. Рыли еще, войдя в азарт. Янину стаскивали по мере углубления

в сугроб, побоявшись оставить ее снаружи, делая для нее что-то наподобие полки. На белой

равнине ох как далеко видно.

Ветка оказалась частью дерева, которое становилось все мощнее по мере продвижения к его

корням. И дерево было таким крепким, что ни руками, ни ножами добыть дров не удалось. Вальд

предложил просто поджечь его, если не будет другого выхода. Янина вздрогнула во сне да так, что

выпала из ниши, в которой спала. Одеяла и тряпки свалились с нее. И мужчины в изумлении

уставились на нее. То тело, которое они так бережно укутывали и несли, боясь, что каждый вздох

может стать последним, истерзанное, избитое и униженное тело — оно исчезло. Вернее, не

исчезло, а полностью исцелилось. Янина стояла, слегка пошатываясь, босыми ногами на снегу и

под ее ступнями образовывались сначала лужицы, а потом небольшие ямки, она словно

погружалась в сугроб. Быстро-быстро бормотала какие-то фразы на незнакомом языке, потом

замахала руками в отвращающем жесте, который они уже видели, когда песчаная ведьма боролась с

Симоной. Потом, перейдя на мирской язык, попросила не жечь деревья здесь ни в коем случае.

Хирдманн более равнодушный к женской красоте, и поэтому более сосредоточенный, накинул на

девушку одеяло, стараясь укрыть ее. Одеяло сначала задымилось, потом появились язычки

пламени и в центре образовалась дыра. Путники в изумлении уставились на это новое явление.

Огонь потух сам собой. А на Янине оказалось пончо — пусть не такое красивое, как у мирских

купцов, но такое же теплое и практичное. Хирдманн хмыкнул — вот же чудеса-то. Вальд