2

предположил, что син оказались куда слабее и не смогли лишить колдовских сил их спутницу.

Видимо, сила син заключалась в волосах, а у песчаных ведьм были какие-то свои носители

магического дара. Вальд вспомнил, что у всех снежных ведьм роскошные длинные волосы, даже у

старух.

142

14

- Ха! Мы может быть и не останемся без огня.

- Ну и если даже без огня не останемся, то без ужина точно останемся, - буркнул хирдманн.

- Утром ты был рад просто ноги унести из того проклятого поселения, а теперь вместо тебя пузо

заговорило? - подмигнул Вальд, - Эх, жаль здесь речки нету, а то мы бы с тобой рыбки наловили.

- Как бы нас самих не наловили.

- Да ладно, не бурчи, уж я-то знаю, что ты совсем не такой угрюмый воин, каким хочешь

показаться, а, Сын волка? - после того, как астроном узнал имя попутчика, он все время пытался

его произносить. Даже напевал в такт шагам, когда они топали по насту: «Вэйлин, Вейлин,

Вейлин...», на разные мотивы и разными голосами, пока хирдманн вежливо не попросил его

заткнуться. Но и после этого в мозгу писклявый голосок не перестал напевать ту же песню.

- Слушай, а если мы сейчас Янину разбудим, она нас не отправит куда подальше? К ее

«подружкам» син?

- Зачем ребенка будить? Пусть отдыхает. Все равно делать нечего больше. Рыть дальше — незачем.

- Почему это?

- Да просто потому, что нам костер разжечь нечем. У нас ни огнива, ни кресала, ни других каких

зажигательных устройств нет.

- А зачем ты тогда рыть согласился?

- Чтобы не стоять и не отсвечивать посреди всей этой белизны, вот зачем. Сейчас мы хоть в яме

прячемся, издалека-то нас теперь не видать. И мало ли откуда тут яма взялась, а кто близко

подойдет, то мы и сказать можем, что, мол, мы вырыли, а вы зачем интересуетесь? А будут дальше

настаивать — можем и поближе познакомиться, на расстояние лезвия моего ножичка...

- Слушай, Вейлин, ты для хирдманна слишком разговорчивый что-то сегодня? - и едва успел

уклониться от внушительного снежка, который иначе попал бы прямо в глаз и ходить бы Вальду с

разукрашенной физиономией, если бы не его реакция.

- А тебе нравится прежний хирдманн, который только знаками объяснялся?

- Нее, я теперь твое имя знаю, я для тебя почти что ваш этот, как его, Всемогущий ваш. Ты ж мне

друг теперь, на всю оставшуюся, - Вальд внезапно стал серьезным, встал, склонился перед

опешившим воином так, как кланяются в знак глубочайшего уважения, - И я желаю тебе

бесконечности Новолетий!

Хирдманн потупился, он видел эти поклоны мирян, но никогда не мог предполагать, что и ему

будут оказывать такое почтение, ему имперской собаке, сотворенному Олафом... Да уж, встреча с

астрономом полностью изменила жизнь хирдманна по имени Вейлин.

Вальд, чтобы нарушить затянувшееся неловкое молчание после его поклона посетовал, что им бы

хоть снег натопить и попить, надо было, пока одеяло горело, хоть что-нибудь зажечь.

- Ага, твою дурную голову поджечь. Ложись спать, я покараулю пока. Ближе к ночи очнется наша

ведьма и сообразит насчет костерка, - предложил хирдманн.

143

14

Вальд поворчал еще немного для порядка, а потом завернулся в еще одно утащенное у син одеяло,

прилег на сумки, и неожиданно для себя очень быстро уснул. Хирдманн уселся между ними,

привалившись к снежной стене и задумался о тех переменах, что случились с ним, после того, как

он покинул Крамбар. Даже то, что он об этом задумался, уже само по себе было громадной

переменой, которые начались тогда, среди песков, когда они похитили рыжую девчонку, ту,

которую стерег Несущий меч, ограбили его и бросили в Крогли. А юнец выжил, выжил и

извернулся так, что попал в замок аж к бухану. . Вейлину почему-то врезались в память глаза

Вальда — когда он увидел, что случилось. В этих глазах плеснулись обида и удивление, но не было

ни капельки страха. И не было отвращения, которое испытывали все, с кем только приходилось

сталкиваться взглядами. Олаф Всемогущий никогда не смотрел на своих верных псов, слишком

много чести — чтобы божество удостоило взгляда свое не самое удачное творение. Только

Супримы могли похвастаться, что Всемогущий хоть как-то на них смотрит. А этот мальчишка —

мало того, что он спас хирдманну жизнь и честь, сейчас он еще и кланяется хирдманну так, словно

тот обычный человек, да еще и говорит, что происхождение особой роли и не играет, если ты сам

чего-то стоишь. Было отчего задуматься.

Стемнело очень быстро и над ямой послышались завывания — то ли ветра, то ли

преследователей. И как ни жаль хирдманну было будить своих ребятишек, так он начал их про себя

называть - «мои ребятишки», но пришлось. Сначала поднял астронома, который проснулся быстро,

едва почувствовал прикосновение. Потом вместе подошли к ведьме. Янина, как оказалось, уже