2

не могут так резко остановиться и несутся вперед, обогнав стоящих чужаков. Еще один шаг и что-

то впереди словно мягко вздохнуло, громадная масса снега ухнула вниз, увлекая преследователей

за собой. Визг, жалобный собачий лай, треск, и это нечто теперь также мягко выдохнуло, сдув

вблизи весь рыхлый снег, разметав сугробы. Хирдманн с нескрываемым уважением уставился на

Вальда:

- Откуда ты знал?

- Я не знал, я подумал, что как-то тут слишком ровно. Скорее всего, должен здесь быть какой-то

овраг, что ли. Ну и оказался прав. Не все же этим син везуха!

- Тьфу, - хирдманн сбросил астронома с плеча.

- Что? Что не так?

- И ты вот поэтому придумал бежать? А если бы не было никакого оврага?

- Я его чувствовал. Подумаешь, у нас все равно никакого другого выхода же не было. Бежать надо

было, поэтому какая разница, знал я или нет?! - возмутился Вальд.

- Ребята, ребята, смотрите, - Янина стукнула хирдманна по макушке, - Да смотрите же!

И верно, посмотреть было на что. Обвал обнажил то, что заменяло в этом месте почву. И это

были круговины. Везде были только круговины. В отличии от круговин Первого круга эти были

полностью черными. Круговина с концентрическими кольцами переплеталась внешним кольцом со

следующим, и так — до бесконечности. Весь Второй мир оказался покрытым круговинами.

- Да, да, я вспомнила, это было в той книге, ну в той, которая была у Симоны! Когда она горела, я

разобрала на открывшейся странице рисунок — это те самые круговины. Весь Второй круг покрыт

снегом, чтобы случайно не оказаться в Третьем круге! Син знали об этом, поэтому и обсмеяли

меня, когда я просила их помощи в поисках. Вы готовы?

Хирдманн и Вальд кивнули, не сговариваясь — здесь ловить было нечего, ни воды, ни еды, ни

тепла. Безопасность — сомнительна, не вернулись эти охотницы, мстительные и живучие син

отправят других. В Третье круге — неизвестность, но хотя бы есть какая-то надежда, что хуже не

будет. .

- Держитесь! - Янина вскрикнула так, как она кричала, читая заклинания. Сейчас она не колдовала,

она лишь могла надеяться, что круговины, распознав в ней ведьму, пропустят ее и спутников, и

принесут их именно туда, куда они хотели попасть. Хирдманн взял Янину за одну руку, Вальд — за

другую. Они шагнули вперед, в первое кольцо, зажмурившись. И ничего не произошло. Шагнули

146

14

еще, остановились, Вальд аж плечи приподнял от ожидания очередной пакости от этого круга. Но

опять — ничего. Третий раз шагнули широко, стараясь попасть в центр — и провалились в

багрово-черное нечто, их подхватил теплый вихрь и понес куда-то. Стараясь не расцеплять руки и

держаться вместе, путники зажмурились — когда их куда-то принесет, то на первых порах может и

не стоит этого видеть...

Глава 22.

Странности Третьего круга.

Багрово-черное нечто мерцало, когда путники проносились мимо, становясь выпуклым или

вогнутым, светлее или темнее, преображаясь каждый миг, в глазах рябило. Если же пытаться

избавиться от этого зрелища и закрыть глаза — становилось еще хуже — картинка словно

впечатывалась в сетчатку и оказывалась внутри тебя, внутри закрытых глаз, добавляя к зрительным

мучениям едва сдерживаемую тошноту и раздражающую головную боль. Поэтому глаза

приходилось держать широко открытыми и стараться моргать как можно реже. Тогда падение

становилось почти сносным и даже багровость эта переставала напрягать. Летели уже довольно

долго, разговаривать не получалось — слова и звуки исчезали, как только их произносили.

Получалось довольно забавно — вроде и говоришь, а из горла ничего не извлекается. Шевелишь

губами и все. После нескольких попыток угомонился даже Вальд, хирдманн и ведьма не были

столь настойчивы, им хватило и пары не произнесенных фраз. Попытались общаться при помощи

знаков или мимики — тоже не судьба. Руки не поднимались, их словно тянуло быть лишь

сцепленными друг с другом и не более того. Гримасы разглаживались, лицевые мышцы не

слушались. Пришлось смириться, лететь сквозь это нечто и ничто с постными минами, молча.

Вальд глазел по сторонам, пока не наткнулся на взгляд Янины. И замер. И глаза в глаза, и нет ни

сил, ни желания, чтобы отвести взгляд. Астроном тонул в ярком жемчужно-сером сиянии глаз,

особенно ярком среди окружавшего их полумрака. Между ними словно протянулась яркая

жемчужно-серая нить, связывая их, отделяя от всего остального. Хирдманн затаил дыхание, он,

убийца, похититель жизней, впервые разглядел нечто прекрасное в живом. До сих пор его

беспокоила только красота оружия, прелесть изящно воплощенного убийства, верно подобранная

линия допроса — так чтобы допрашиваемый сознавался, по капле теряя жизнь, и принося

удовольствие Олафу. Служение Всемогущему, жизнь для Всемогущего, все — для Всемогущего...