2

С каменистого плато выбирались мучительно долго. Воды, даже капельки ее, не нашлось ни

в стволах чахлых деревец неизвестной породы, ни в корнях их, ни под корнями. Каменное крошево,

в изобилии валявшееся под ногами — начиная с камешков величиной с ноготь и до громадных

валунов — не облегчало передвижение. Сероватое небо начало уже темнеть, когда донельзя

ободранные путники выбрались на ровный участок, который, впрочем, едва ли был отрадой для

уставших от серого однообразия глаз. До самого горизонта тянулась глиняная ровнушка — в

незапамятные времена, когда здесь еще бывали дожди, глину размочило так, что она залила все

неровности почвы, а потом ветры и нещадная жара высушили месиво. И вот — красноватая

глиняная пустыня, покрытая змеившимися в разные стороны трещинами, простерлась насколько

хватало глаз. Внутренний компас Вальда замолчал и астроном чувствовал себя потерянным.

Остановился, в отупении озираясь вокруг, пытаясь найти хоть какой-то ориентир. Янина дернула

его за руку:

- Если ты не знаешь куда идти, вспомни, что есть люди, у которых твоего «компаса» никогда не

было и они, тем не менее, не бродили с криками «ой, как же нам жииить, куда же нам ходииить!», а

выбирали путь сами, без всяких там божественных подсказок!

Вальд аж задохнулся от возмущения:

- Каак! Как ты-то можешь говорить такие вещи! Ты же астроном! Ты сама пользовалась нашими

способностями, ты знаешь, каково это — перестать их чувствовать!

- Ха! Тебе не поверить: когда мы становимся ведьмами, мы отрекаемся от всех этих других

врожденных штучек, типа ваших хваленных астрономовских внутренних компасов, дальнозрения и

всего такого, я уже и не помню, что там у вас есть!

149

14

Хирдманн ошалело переводил взгляд с одного на другого спорщика, не понимая, отчего они оба так

взбудоражились. Подумаешь, не знают, куда идти, вот беда-то. Спор быстро надоел, принимать

ничью сторону не хотелось. Поэтому молча сгреб свою и ведьмину часть ноши, и отправился в ту

сторону, которая показалась ему наиболее безопасной. Или наименее опасной. В этом Третьем

круге сам Всевышний не разберет, где-что-как. Вальд и Янина еще какое-то время ожесточенно

препирались, пока не заметили, что хирдманн отошел достаточно далеко. Янина опомнилась

первая, и побежала за Вейлиным. Вальд, с трудом взгромоздив свою часть ноши, поспешил следом.

Вдали затихали отзвуки их жаркого спора, превращаясь в шипение — похоже, здесь вместо эха,

более привычного слуху, повторяющего звуки и постепенно стихающего, этот самый зловещий

шип.

Когда астроном догнал своих друзей, в глотке саднило от сухости, а спор еще более иссушил

ее. Голос срывался на некое подобие лая, если пытаться быстро что-то выговорить. Поэтому

путники оставили всякие попытки завязать беседу и шли молча. Становилось все темнее и темнее.

Но сама темнота не была обычной — серость этого круга перестала быть такой, вылившись в

багровую полупрозрачную мглу, дальше вытянутой руки не видать ничего. И друзья стали

задумываться о привале, выискивая более-менее удобное местечко, как произошло нечто такое, о

чем никто из них никогда не слышал и не видел — трещины, густо пересекающие почву здешней

пустыни, засветились алым светом, словно под пустыней что-то пылало. Вальд приник к одной

такой трещине, пытаясь разглядеть источник света — и испуганно отпрянул. Прямо под ними

светилось какое-то странное помещение, в котором беспорядочно метались заключенные там. Один

из них, хаотично взмывая и падая, приблизился совсем близко и астроному удалось разглядеть

несчастного обитателя юдоли скорби — это явно был незорянин. Хотя отличался не очень сильно,

но — у этого создания были шестипалые клешни вместо рук, и глаза располагались узкой лентой, в

привычном месте, над носом, зрачки и радужки повторялись по всей голове, кожа светилась

слабым оранжевым светом. И Вальд почувствовал, нет, он просто знал, что это — Хронилища. И

это незорянин наказан за какие-то прегрешения, попав к темнобородому из какого-то неведомого

далека. Разглядеть более подробно не удалось, оранжевый упал вниз — если можно применить это

понятие к Третьему проклятому кругу, где верх и низ были не более, чем условностями, чтобы уж

совсем не запутаться. Но перед падением оранжевокожий увидел Вальда — и крайнее недоумение,

неизбывная тоска и печаль выплеснулись из полосы его глаз. Медленно падая, незорянин не

отрывал взгляда от астронома, едва заметно пошевелил клешнеобразными пальцами, словно

навеки прощаясь...

Друзья озирались по сторонам, спешно выбирая место, где трещин было хотя бы поменьше

и они не выглядели столь широкими и ненадежными. Никто из них еще не готов к встрече с

Хроном, хотели подобраться как можно ближе, да как можно тише — а тут ввалятся через парадное

— вот уж тайна! Вальд хмыкнул про себя, ясно представив эту картину — как они проваливаются

150