_2014_10_07_09_17_46_052

— Часа два назад. Привет, старушка. С каникулами тебя!

— Тебя тоже.

— Вас кое-кто ждет, — загадочно прошептал он.

— Джим приехал?

Мартин улыбнулся.

— Почти.

* Летающий диск (прим. автора).

380

ЧАСТЬ III. ГЛАВА III

— Тим? Уже здесь?

Можно было не спрашивать. От дома через лужайку к нам шел

Тим — композитор, писавший музыку для нашего фильма. Дети по-

бежали к нему. Он наклонился и обнял их быстро и сильно. Мой

сын особенно громко приветствовал его. Сью прыгала от радости.

— Тим, привет! А ты поедешь в Бристоль? Когда? — забросал его

вопросами Уилл. — Если ты поедешь, я с тобой!

— Я тоже хочу в Бристоль, — крикнула Сью.

— Нет, ребята, я приехал, чтобы здесь поработать.

— О! Отлично! Тогда ты напишешь музыку для нашего фильма,

— Уилл всегда выкладывал все с порога.

Тим мотнул головой.

— А что я сейчас делаю?

— Нет, нет. Для моего фильма. Я буду снимать кино про гуге-

нотов.

Мы еле сдержались, чтобы не рассмеяться, услышав такое

признание.

— Он, видно, перепутал гугенотов с хоббитами, — шепнул мне

Мартин.

— Про гугенотов? Прекрасно! — серьезно сказал Тим. — Ты ведь

знаешь, кто они такие?

Уилл задумался.

— Э…э… нет…

— Я думаю, в вашей библиотеке ты найдешь про них все, что

тебе нужно, — с пониманием продолжил Тим.

— Точно! — Уилла ничто не могло смутить. — Но ты напишешь

музыку?

— Договорились.

— Мам, а ты — сценарий.

— А сам-то ты кем будешь?

— Режиссером.

— Гены, — вздохнул Маффин.

— Кидай, — Уилл вложил фрисби в руку Тима.

— С удовольствием!

— Ура!

— Ну, все, теперь о нас долго не вспомнят, — сказал Мартин.

В это лето наши приезды и отъезды планировались с учетом ра-

боты на съемках. Энн, приглашенная на наш проект в качестве зву-

381

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

кооператора, работала со съемочной группой. Мы с Мартином, пока наши супруги работали, должны были устроить отдых детей.

Здесь же мне предстояло подготовить все к восьмому августа — на-

чалу фестиваля. Предполагалось, что Форд и Линда часть летнего

отпуска проведут у нас. Тим, как только появлялась возможность, приезжал часто без предупреждения, что, признаюсь, радовало

меня. Этот дом гостеприимно принимал под свой кров всех, по-

любивших его, и дарил каждому многое для его души. Со мною это

произошло в первые же дни, и особенно в мою первую летнюю

норфолкскую неделю. Мне нравилось сидеть на газоне под моло-

дой сливой с блокнотом на коленях. В соломенной шляпе с под-

солнухами, хлопковой блузе без рукавов — синей в белых цветах, завязанной на поясе и продуваемой ветром — просто художник на

натуре. Так оно и было. Я писала с натуры. Невыразимое чувство —

когда слова льются, не давая руке передохнуть, и ты не успеваешь

за ними. Чувства и мысли омылись ветром, настоенном на загоре-

лых соснах, голубым небом за кронами яблонь и кудрявых берез, воздухом — смесью из шума дороги и шелеста деревьев, звона

цикад и клика ястребов. Переживания и воспоминания, надежды

и тревоги, впечатления от природы и восхищение ее красотой, история и музыка — пишутся, как пейзажи. «Природа есть истин-

ное откровение Бога человеку. Зеленый луг неподалеку — вот та

одухотворенная страница, на которой вы прочтете все, что вам

нужно знать»*.

* А. Конан Дойл.

382

ЧАСТЬ III. ГЛАВА IV

Глава IV

Выпуская из рук законченное произведение,

он уже не будет так наслаждаться:

теперь он радуется плодам своего искусства,но пока он писал, его радовало само искусство*.

Наша жизнь с Джимом началась с его книги. Благодаря ей мы

встретились. Думаю, я не погрешу против истины, если скажу —

Джим написал эту книгу, чтобы мы встретились. Какое счастье, что когда-то он прочитал эссе Вирджинии Вулф «Своя комната».

Автор, прикоснувшись к теме великой поэтической тайны, уви-

дела печальную историю. Джим не поверил ей. Он захотел при-

стальнее вглядеться в эту судьбу, и ему открылась иная картина.

Он написал свой роман.

После премии «Книжник» Джим стал частым гостем ток-шоу, по-

священных литературе и театру, у него брали интервью. Вопросы, как правило, повторялись: уверен ли он, что предложенная в ро-

мане художественная вариация на тему, заданную феноменом анг-

лийской литературы, будет принята так, как он ее задумывал; почему нет интриг, проще говоря, нет виноватых, или где нега-

тивные подробности и факты из жизни того времени. Джим от-

вечал искренне и спокойно:

— Я полагаюсь на воображение читателя, его чуткость и чувстви-

тельность. Изо дня в день мы наблюдаем, говорим, видим, делаем

многое, порой даже не замечая того, что разрушает достойное

и прекрасное. Но наш мир не оскудел, он переполнен красотой.

Если кому-то ближе мнение Сартра о людях, то я сторонник про-

тивоположного мнения. Тем, кому интересно читать о дурных сто-

* Сенека Л. Нравственные письма к Луцилию IХ (пер. С. Ошерова).

383

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН