22 июня 1941: тайны больше нет

Так что ни о каких уступках со стороны СССР и Сталина действительно не могло быть и речи. А потому совершенно неважно, по собственной ли инициативе действовал граф Шуленбург или же с ведома и согласия самого Гитлера. Или как минимум по согласованию со своим прямым начальником — министром иностранных дел нацистской Германии И. Риббентропом. Провокация — она и есть провокация, тем более что в данном случае она явно преследовала далеко идущие цели. Здесь следует иметь в виду следующее обстоятельство. Гитлер отлично понимал, о чем не раз говорил в своем окружении, что последняя надежда Англии — это Советский Союз. И если быстро разделаться с СССР, о чем в то время буквально грезил и Гитлер, и вся его камарилья, то Англии настанет реальный конец, а, следовательно, и у США уже не будет оснований вмешиваться в европейскую войну, чего Гитлер очень опасался. Так вот факт «инициативно-спонтанного» письма Сталина, в котором ко всему прочему фигурировало бы по предложению Шуленбурга еще и уверение, что СССР и далее будет проводить дружественную политику по отношению к Третьему рейху, фактически означал бы абсолютное разрушение даже тени намека на какие бы то ни было надежды Англии, а заодно и надежды на создание антигитлеровской коалиции с участием США. Потому как заполучи Гитлер такое письмо да предай его гласности, а он не побрезговал бы такой возможностью, то и Англия, и США напрочь отвернулись бы от СССР. Или, что еще хуже, ощетинившись штыками и пушками, объединенными усилиями набросились бы и на Германию, и на СССР одновременно или, что в то время было не менее вероятно — только на СССР. Очевидно, что и с этим также связано то обстоятельство, что в ноте германского правительства от 21 июня 1941 г. упор сделан именно на то, что СССР осуществляет якобы недружественную политику по отношению к Германии.

А повод можно было создать еще тогда, причем повод хоть куда — еще с конца апреля — начала мая 1941 г. СССР стал передислоцировать войска на Запад, что, увы, было зафиксировано германской военной разведкой (этот факт отметил в своих мемуарах маршал М.В. Захаров), демонстративно провел крупные учения воздушно-десантных войск, демонстративно призвал около 800 тысяч резервистов. Причем настолько демонстративно, что все сообщения германских дипломатов и разведчиков буквально пестрели этими данными[208].

И здесь в первую очередь надо четко уяснить, почему вообще с советской стороны было выдвинуто предложение об издании совместного коммюнике. Дело в том, что 4 мая 1941 г. Гитлер выступил с программной речью в рейхстаге, в которой даже и не упомянул об СССР! Как будто занимающего 7 часть суши земного шара крупнейшего государства мира и не существует! Это не могло не встревожить Сталина, тем более на фоне нараставшего в то время вала все более тревожной информации разведки.

В ответ 5 мая 1941 г. Сталин выступил со ставшей знаменитой речью перед выпускниками военных академий на приеме в Кремле. Слухи об этой речи мгновенно распространились в дипломатическом корпусе Москвы и до того взволновали и обеспокоили немецкое посольство и резидентуру германской разведки, что они немедленно стали предпринимать все возможные усилия, чтобы узнать точно, что конкретно говорил Сталин (причем германская разведка занималась этим даже во время войны, тщательно опрашивая всех попавших в плен советских старших офицеров и генералов).