22 июня. Черный день календаря.

Вспоминает моторист 131-го истребительного авиаполка В.М. Синайский: «Токарев и Гармаш жили отдельно — в деревне, а мы все жили в палатках ря­дом с аэродромом. 22 июня шел небольшой дож­дик. Ночью было тихо. Мы спали в палатках под шум дождя. Вскоре после рассвета вдруг раздался воющий звук сирены. Мы все заворчали: «Что это батя в воскресенье не даст отдохнуть?! Только три дня назад мы отражали румынский десант. Вот опять тревога!» Я побежал к самолету, расчехлил его, за­пустил мотор, стал пробовать. Другие самолеты тоже запустили моторы. Эскадрильи стояли вдоль всех сторон прямоугольного аэродрома. Наша эс­кадрилья располагалась ближе всего к деревне, поэтому мы запустились первыми. Вскоре запус­тились эскадрильи, которые стояли по бокам, чет­вертая эскадрилья, которая стояла на противопо­ложной стороне, запустилась последней. Когда за­пустилась четвертая эскадрилья, я уже заканчивал испытание мотора, прогрел его. Вдруг почувство­вал, что меня бьет по ногам ручка управления. Уви­дел, что инженер по вооружению дергает элерон, показывая, чтобы я убрал газ. Я убрал газ. Он подо­шел и сказал, что надо испытывать пулеметы. Я воз­мутился, что стрелять из 4 пулеметов, потом сни­мать их и чистить — это же полдня, все воскресе­нье пропадет. Он мне что-то еще сказал, но я не понял. Потом он ткнул меня рукой в плечо, нагнул­ся к уху, сказал: «Война, Синайский, война, какое воскресенье!» И ушел. Естественное, я увеличил газ, потому что стрелять можно было при больших оборотах, иначе прострелишь винты синхронными пулеметами. Отстрелял всеми четырьмя пулемета­ми, вылез, выключил мотор и ждал указаний.

В это время прибежал Гармаш, нужно сказать, что в мирное время, когда мы отдыхали, обычно мы интересовались боевым опытом, полученным эти­ми эскадрильями в Монголии. И Гармаш тогда го-

Огонь по врагу!

ворил, что прежде всего надо рыть щели, не ждать никаких указаний. Есть свободная минутка, рой щель, она тебя спасет. Кроме щели, никто тебя за­щищать не будет, когда придут бомберы. Еще хуже, если будут штурмовать, — спасет только щель. Не дожидаясь никаких указаний, мы начали рыть щели. Потом прибежал Токарев — мы на время бросили рыть щели и потащили самолеты в опоясывающую аэродром лесополосу, замаскировали их. Опять принялись за щели. И к тому времени, когда, как по расписанию, прилетел немецкий разведчик, на аэродроме не было не только самолетов, но и ав­тозаправщиков и стартеров — никаких призна­ков наличия аэродрома. Видимо, поэтому в пер­вый день войны немцы наш аэродром так и не тро­нули — меры были приняты своевременно».