2337d547953f41468185489517784d49

состав 4 раза. Этим воспользовались большевики, развернув-шие демагогическую агитацию за немедленный мир любой це-ной и немедленное проведение самых радикальных социальных преобразований. В отличие от других партий, они умело

приспосабливали свою пропаганду к низкому уровню созна-ния масс, используя и элементарные классовые инстинкты и

разжигая социальную вражду (знаменитый лозунг «Грабь награбленное!»). Демократическая интеллигенция, раньше сама

много и красиво говорившая о благе народа как о высшем законе и своими действиями немало способствовавшая подготовке революции, но в сущности не знавшая и не понимав-шая народной психологии, теперь оказалась в растерянности

перед лицом разбушевавшейся стихии и не сумела противо-стоять разрушительной пропаганде демагогов и популистов.

О чём говорить, если до революции слово «патриотизм» в среде интеллигенции долгое время было чуть ли не ругательным?!

Сползание страны в бездну анархии и как следствие — пер-33

В.Г. Хандорин. Мифы и факты о Верховном правителе России

спектива поражения в войне уже в мае–июне 1917 года вызывали тревогу всех государственно мыслящих и патриотически

настроенных представителей общества, и в частности военных.

После своего отъезда с Черноморского флота Колчак, наряду с

генералами М.В. Алексеевым, Л.Г. Корниловым, А.И. Деникиным, А.М. Калединым, выступает с резкой критикой действий (а вернее — бездействия) правительства.

События 1917 года убедили его, как и большинство военных (да и либеральных политиков в лице кадетов!), в гибель-ности демократии для России. Особенно разочаровало его

собравшееся в январе 1918 г. (и тут же разогнанное большевиками) Учредительное собрание, оказавшееся под полным контролем эсеров: позднее на допросе он называл его «искусственно подобранным»1, а в ранних изданиях протоколов допроса

содержалась даже фраза: «Если у большевиков и мало положи-тельных сторон, то разгон этого Учредительного собрания является их заслугой, это надо поставить им в плюс»2.

Несколько позднее в переписке с Анной Тимирёвой Колчак вполне определённо высказал своё отношение к демократии: «Что такое демократия? Это развращённая народная масса, желающая власти. Власть не может принадлежать массам в силу

закона глупости числа (здесь и далее выделено мною. — В. Х.): каждый практический политический деятель, если он не шарла-тан, знает, что решение двух людей всегда хуже одного… наконец, уже 20–30 человек не могут вынести никаких разумных решений, кроме глупостей»3. При всей европейской образованности адмирала, российская демократия по примеру 1917 года прочно ас-социировалась у него, как и у многих его единомышленников, с

«керенщиной», то есть дряблостью, безволием и сплошной «го-1 Верховный правитель России: документы и материалы… С. 54.

2 Колчак А.В. — последние дни жизни. С. 164.

3 «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…». Переписка А.В. Колчака и А.В. Тимирёвой. М., 1996. С. 269; ГАРФ. Ф. р-5844. Оп. 1.

Д. 3а. Л. 96; Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и её крах. М., 1983.

С. 23.

34

Глава 2. Дело о падении монархии и политическая программа

ворильней» вместо реальных дел на фоне развала страны. Недаром управляющий делами правительства Колчака Г.К. Гинс

позднее вспоминал: «До последнего времени адмирал больше всего ненавидел “керенщину” и, может быть, из ненависти к ней допустил противоположную крайность — излишнюю

“военщину”»1. А в письме генералу А.Н. Пепеляеву в июле 1919

г. Колчак, категорически отвергая идею срочного созыва Учредительного собрания, писал, что никогда не допустит «гнусной

эсеровщины» и «ничтожного шутовства в стиле Керенского».

Показательно и то, что, придя к власти как Верховный правитель, Колчак запретил празднование самой го-довщины демократической Февральской революции (такой

«либерал-февралист»!), включая какие-либо митинги и мани-фестации в её честь. А его пресса писала по данному поводу, что эту годовщину «уместно помянуть… во всенародном сты-де и молчании»2, имея в виду плачевные итоги революции.

(В равной степени были запрещены и первомайские митинги и демонстрации под предлогом военного положения, не ме-шавшего, однако, работе ресторанов, кабаре, казино и прочих

развлекательных заведений.) Надо отметить, что для такого

недоверия к демократии имелись все основания. Отсутствие демократических традиций, малограмотность населения сказывались постоянно. Даже на уровне местных, земских выборных

органов самоуправления введение всеобщего избирательного

права в 1917 г. привело к массовому избранию малограмотных

депутатов («гласных»), совершенно несведущих в вопросах