273 дня до лета

Высоченные платаны, в миру бесстыдницы, не стесняясь, бросали под ноги прохожих элементы одежды – кору из «прошлогодней коллекции». Под некоторыми дежурили мемориальные камни. Они сквозь десятилетия несли потомкам даты рождения «деревьев-друзей», посаженных делегациями городов-побратимов. У портового города этой родни хватало – в районе десятка, однако вряд ли нашёлся бы хоть один новороссиец, получивший за всю жизнь хоть каплю пользы от этого братства. За исключением разве что принесённого домой в день выборов магнитика на холодильник с изображением иностранного населённого пункта.

Хватало и «отваги» у «благодарной» молодёжи нанести колото-резаные надписи на изящные стволы молчаливых красавцев. Не дрогнула рука оставить след в истории, невзирая на то, что платаны помнили их отцов ещё в детских колясках. Сложно сказать, что несли потомкам надписи «Яна», «Кира», «Лох», «Rammstein» и «АС/DС». Оставившие их – беззаботные ребята, такие же новороссийцы, как и те, кто, обещая вернуться, в последний раз перешагнул порог дома в 1941 году. Те, чьи фамилии смотрят с мраморных плит и железных табличек уличных перекрёстков. Те, кто обрёл вечный покой на Площади Героев и в безымянных братских могилах.

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от мелких своих катастроф⁴⁹.

* * *

Гудки пароходов улетали в тёплое майское небо. Доносившийся запах моря напоминал о неизбежном приближении лета. Разноцветные портовые огни начинали отражаться в морской глади.

Одиннадцать красных роз сгорали от нетерпения быть понюханными новой хозяйкой. Тонкий чёрный галстук сжимал горло, а синяя отутюженная рубашка по традиции сочеталась с новыми джинсами.

В сумраке аллеи появилась нарядная, милая девушка, с ярко накрашенными губами, толкающая кроссовками беговую дорожку под названием «Вторая четверть века». Удивительно, но её алую рубашку украшал чёрный галстук. Глядя со стороны на пару, можно было подумать, что молодые люди – работники одного офиса, в котором начальник для поднятия коллективного духа решил ввести форму одежды – корпоративные удавки.

Фёдор пожал даме руку, после чего они спустились к набережной, где, сидя на лавочке, начали оценивать друг друга.

– Это большая удача, что мы сегодня увиделись. Я завтра уезжаю на сессию в Краснодар на целый месяц, – сказала Лида.

– Я всегда был фантастически удачлив.

– Расскажи мне о себе.

– Что вас больше интересует?

– Как тебе Барселона?

– Обязательно нужно вернуться, только уже с подружкой. Я даже не поехал в парк развлечений «Порт Авентура» по причине отсутствия спутницы. Как можно на аттракционах и без барышни? Все вокруг целуются, трогают друг друга, а я куплю себе петушка на палочке и буду на карусели круги наворачивать?

– А Сыроежкин? Он же в одиночестве катался!

– Точно! – ладонь приземлилась на лоб Фёдора. – Это же моя любимая песня: «До чего дошёл прогресс»⁵⁰. Как я мог пропарить?

– Я в Таиланд с подругой летала, но обилие эмоций не давало мне чувства неполноценности.

– Ага, особенно после посещения квартала красных фонарей. Лукавите, матушка, – хитро прищурившись, погрозил пальцем Фёдор.

– Не надо! Я ещё не матушка, – заулыбалась Лида.

– Откуда тебе знать? – Фёдор на грани хамства прикоснулся ладонью к животу спутницы.

– Как откуда? Знаю! – по выражению лица девушки стало ясно, что шутка прошла.

– Ох, не зарекайтесь. Как говорит Жванецкий, «одно неловкое движение, и вы отец».

– Ты хочешь спросить, давно ли я одинока?

– Да.

– Давно.

– Ты меня удовлетворила.

После часа оживлённой беседы девушка попросила проводить её, но не тут-то было.

– У меня для тебя есть один очень серьёзный подарок, – Фёдор вытащил из бумажного пакета картонную коробку, перевязанную розовым бантом.

– Осенью, – продолжил он, – я познакомился с группой молодых людей, преимущественно из прекрасного пола – для чего, собственно, всё и делалось – и мы на выходных занимались трекингом. Короче говоря, пешеходным туризмом. Однажды мы от «Семи ветров» дошли до Шапсугской аномальной зоны. Природа, конечно, там потрясающая, голова кружится от кислорода, дорог нет, идешь по тропинке, а тут, на тебе, – река. Сняли обувь, босиком перешли вброд, обсохли и дальше пошли, и так каждые полчаса. Заночевали в палатках, на пару с енотами. Нахальные ребята – разрывают пакеты и тырят всё что можно.

– В недрах тундры выдры в гетрах тырят в вёдра ядра кедров! – блеснула скороговоркой Лида.

– Совершенно верно! А наутро мы пошли в гости к шаману-отшельнику Анатолию. Девчонки ему принесли печенья и сгущёнки – он им трав заговорённых насыпал. А я «подогрел» блок «Донского табака» и пакет молотого кофе.

– Шаманы курят?